Но от новой, совершенно ужасной мысли Веру поневоле бросило в жар: а что, если вор находился в квартире в тот самый момент, когда они с Александром занимались любовью? Вдруг, затаившись, он терпеливо пережидал за стеной, когда все закончится? Нет, что угодно, только не это!
— Я не брала никаких бумаг, — твердо сказала Вера, чувствуя, что предательски краснеет. — И ничего не знаю о делах твоего отца.
— Да я вовсе не о том! Просто хотел спросить: вдруг ты вечером случайно заметила что-нибудь подозрительное, когда мы вошли во двор или в кварти… — начал было Александр, но остановился на полуслове, беспомощно поморгал глазами. — Слушай, о чем я говорю? Я, например, ничего не помню… Только помню, что мы, кажется, летали.
— Летали, — прошептала Вера, ярко вспоминая все свои ощущения с того момента, когда Александр в подъезде взял ее за руку. — И ты ни разу не выпустил свою руку из моей.
Господи, да разве в эти минуты она могла что-нибудь еще увидеть или услышать?
Но Вера постаралась все же сосредоточиться, спросила:
— Вы… твой отец уже обратился в милицию?
— В милицию? О пропаже оружия? Тот, кто орудовал в нашем доме, знает, что отец этого делать не будет, — покачал головой Александр, и на его лоб упала прядь волос, закрывая один грустный глаз. — Особенно сейчас, накануне выборов. Да, тут слишком все запутано. И ты тут ни при чем. Послушай, а как называются твои потрясающие духи? Никак не могу узнать запах…
— «Античная амбра», — сказала Вера, подавив тяжелый вздох.
Все это было так неожиданно! И так к тому же страшно, как во сне. Вера никак не могла понять, что это происходит наяву и именно с ней.
Александр отвел волосы от своего лица и улыбнулся:
— Не обижайся! Чушь все это! Я просто хотел тебя лишний раз увидеть, неужели не ясно? И предупредить, что отец может тебе позвонить, чтобы ты не слишком волновалась. Он у меня такой настырный, всегда во всем любит разбираться сам и быть первым. Он поэтому и с Марком не сработался, хотя они вместе начинали. Ты сама-то знакома с Марком Семеновичем?
— Я? Да… Нет… Не знаю… Не знаю, как сказать. Нас познакомили тогда в ресторане, на дне рождения Юлии Семеновны, его сестры. А ты меня там не помнишь?
— Да? Нет, не помню, — нахмурился Александр. — Очень, очень плохо. Я не знал, что вы и вправду знакомы.
— Но разве это что-то значит? Мы случайно оказались вместе за одним столом!
— Думаю, отцу это не стоит рассказывать. Так будет лучше.
— Но ведь ты мне веришь? Веришь, что я ни при чем?
— Верю, — сказал Александр, а потом зачем-то добавил: — Вера. Веру. Верой. О Вере. Ты, кстати, в какой школе училась? Я — в семьдесят седьмой. Жалко, даже в школу не успел зайти. Ничего не изменилось, только еще хуже стало.
— Послушай, я понимаю, что ты ничего не хочешь мне говорить. Но скажи только одно: в этом деле замешаны деньги, да? Большие деньги? — вдруг, покраснев, спросила Вера.
— А ты догадлива, — невесело усмехнулся Александр. — Все мерзкие истории происходят из-за больших денег. Уверяю, из-за таких, каких ты никогда в своей жизни не видела.
— Но… если я вдруг нашла бы эти деньги, скажи, ты смог бы сделать так, чтобы тебе никуда не нужно было уезжать?
— Да, конечно. Но не смеши меня. Ты что, нашла клад?
— Примерно. Но это не важно, — сказала Вера и посмотрела на коридор, где был найден драгоценный рисунок. — Я знаю одного человека, который нас спасет.
— И кто же это? Может быть, ты мне для полного счастья скажешь его имя?
— Пожалуйста, — выдохнула Вера. — Георгий Александрович Свирский.
— Кто это? — сразу же сделался серьезным Александр.
— Мой главный клиент. Старче.
Вера и сама толком не успела понять, как ей удалось за короткое время так тесно сдружиться со Старче, который для окружающих был полумифическим Георгием Александровичем Свирским, тем самым сердитым дядюшкой Юлии Семеновны и Марка, при появлении которого трепетала вся его родня.
Ходили слухи, что некогда Свирский был три раза под арестом, возглавлял какую-то крупную нефтяную компанию, а потом продал всю нефть буржуям, имел пять жен, был «крестным отцом» местной мафии, вставил себе искусственное сердце, почки, желудок, зубы и глаза, а раз в год по специальным каналам получал откуда-то кровь и сперму обезьян, чтобы омолодить свое тело.
Но похоже, все это было вранье. Сам Георгий Александрович ничего не рассказывал о своем прошлом и на вопросы Веры обычно только улыбался и говорил, разводя руками: