Вера случайно сказала: «Аполлон, бог любви. Такой же красавчик, как ты, но только возведенный в превосходную степень, неуловимый и недоступный. Если задуман большой городской праздник в честь Дня святого Валентина, нужно бить прямо в цель самыми настоящими стрелами — так вернее всего попадешь, получишь главный приз». И Борис как-то сразу ухватился за эту идею, потребовал у Веры учебник по античной мифологии, художественные альбомы, сборники стихов, удивляясь, что нашлось все, что ему хотелось.
И теперь ей некуда было деваться, нельзя было отступать: получалось, что это все она сама придумала. Пришлось на один день отставлять в сторону все свои самые неотложные дела и тащиться на конкурс, не столько для работы, сколько для моральной поддержки.
Почему-то Вера не думала, что будет перед конкурсом так сильно волноваться. Но чем больше людей собиралось в театре, тем сильнее охватывали ее сомнения: а все ли она сделала так, как положено? Не опозорится ли Борис, который, как ни крути, все же с ее подачи построил и свой танец, и предполагаемое поэтическое состязание исключительно на античной теме. Ведь это она подговорила его привнести в сумбурное, современное шоу чистый звук классики.
Даже в той части конкурса, максимально приближенной к стриптизу, где мальчики и девочки должны курсировать по сцене в купальниках, демонстрируя свои ноги и гладкие попки, Борис должен был появиться перед публикой в коротком хитоне и сандалиях. И лишь на миг скинуть хламиду — небольшой плащ, застегивающийся изящной пряжкой на груди. Костюм Бориса был сшит из легкой золотистой ткани, выгодно оттеняющей белизну кожи, он был в нем божественно хорош! А издалека казался акролифом — особой статуей, обнаженные фрагменты которой выполнялись из камня, а прикрытые одеждой части из окрашенного или позолоченного дерева.
Сейчас ведь трудно, почти невозможно представить, что на самом деле известные нам классические скульптуры античного времени были вовсе не однообразно белыми. Почти все они были ярко раскрашены, с глазами из стекла или самоцветов, с красной медной пластинкой на губах и даже зубами из специальной серебряной чеканки. А цельными и столь прекрасными их незаметно сделало время: убрало все лишнее, стерло вызывающие краски, приглушило слишком уж заметное сияние начищенной бронзы, зато оставило самое главное — совершенную форму. Точнее, чувство восхищения, пережитое когда-то художником от своей натуры и запечатленное в форму.
Вера последний раз провела мягкой кисточкой по щеке Бориса.
— Так ты ничего и не поняла? — вдруг спросил Борис и задержал руку Веры в своей ладони.
— А что я должна понять?
— Ну… что я тебе делаю предложение. Я люблю тебя. Правда. Ты мне с самой первой минуты понравилась, у Ленки, когда сидела за столом такая усталая, родная… Не знаю, почему ты смотришь на меня как на дурака. Я не дурак, любого спроси. А на работе меня так вообще за слишком умного держат… Но это все ерунда, я не о том… Когда ты дотрагивалась до моего лица, я чуть с ума не сошел… Да я, если ты хочешь знать, только ради этих минут и на этот конкурс дурацкий согласился! Думаешь, он мне нужен? Но я опять не о том, я хочу о тебе… Я же вижу, что ты совсем одна. Или не одна? Может, я чего-то не знаю?
Вера вздохнула и молча отрицательно покачала головой.
— Ну и что? Я все равно тебе не верю! Ты сейчас нарочно так говоришь! — сказал Борис и сморщился, как от боли, хотя до тех пор, пока макияж не закончен, ему это было противопоказано. — Я же вижу — ты нарочно как будто бы маску нацепила… Наверное, ты в жизни много всякого пережила. Какая-то ты мерцающая. Но меня ты не обманешь, я лучше всех тебя знаю. Просто ты сейчас запуталась, сама себя не понимаешь. Точно?
— Может быть. Но я привыкла как-то сама во всем и распутываться, — тихо, но твердо проговорила Вера.
— Ничего, значит, придется подождать. Вообще-то я человек терпеливый, это только кажется со стороны, что во мне мало серьезного, но ты когда-нибудь меня по-настоящему узнаешь.
— Харис… — пробормотала Вера.
Борис, услышав это, сразу занервничал:
— Ты о чем? Ты что-то сказала? Переводи хотя бы.
— Харис — так древние греки называли любовь, основанную исключительно на благодарности и уважении. У них для каждого вида любви были свои названия, много разных названий. Интересно, правда? Тебе во время конкурса это может пригодиться. А еще бывает эрос.