— Понятно… — кивнул Борис. — Но для начала уважение — это тоже неплохо. Пусть будет сначала харис, как ты говоришь. А вот у меня к тебе и харис, и эрос, и… я даже таких слов не знаю.
— Давай больше никогда не будем говорить на эту тему, — нахмурилась Вера и прикусила губу, чтобы не зареветь. Если бы Александр хотя бы раз сказал ей что-то подобное! Хотя бы один только раз!
— Нет уж, я как-то говорил тебе, что никогда нельзя говорить «никогда». Давай лучше так: если я сегодня получу первое место, мы с тобой еще один раз об этом поговорим, а? — невесело улыбнулся Борис. — Ты же сама знаешь, у меня все равно нет никаких шансов, и это почти то же самое, что твое «никогда». Но зато моя совесть будет спокойна.
— Ладно, считай, что мы договорились. Вот что, я во время конкурса буду за кулисами, — сказала Вера уже спокойнее, чтобы поскорее перевести разговор в другое русло. — Наверняка придется что-нибудь подправлять, нам всем разрешили там стоять. А сейчас пройдусь немного по фойе. Ты неотразим! Представь, что ты — вечное божество красоты и залетел в наш город случайно, всего на один вечер… Что я болтаю? Нет, ты правда очень, очень хороший… Я и мизинца твоего не стою, если честно.
За кулисами царило небывалое оживление: тут и там сновали длинноногие полуобнаженные красавицы и множество разностильно одетых юношей, кто-то в смокингах, другие — в набедренных повязках. Группа молодых людей в сомбреро продолжала отрабатывать в коридоре под звуки бубна какие-то ритмичные движения. Повсюду мелькали цыганские юбки, кокошники, слышались нервные смешки, шутки, беззлобные окрики.
Вера невольно засмотрелась, как ее коллега-визажист старательно припудривал манекенщице шею и плечи. Еще неизвестно было, получится ли праздник для зрителей, но актеры, танцоры, музыканты, работающие с моделями парикмахеры, костюмеры, визажисты уже за несколько часов до начала шоу испытывали настоящую эйфорию. Вера читала, что особый, подиумный макияж считался высшей ступенью пилотажа, и многие визажисты годами мечтали о возможности поработать с яркими моделями и затем публично продемонстрировать свое мастерство.
Надо же, а ей повезло так неожиданно и быстро! Точнее, в кавычках «повезло», потому что на самом деле почему-то было неинтересно и не нужно.
Навстречу Вере виляющей походкой пробежал сам великий Федотов, посмотрел невидящими глазами и, даже не ответив на приветствие, снова поспешно скрылся за дверью. Что поделаешь, она была для него одной из многочисленных случайных клиенток, не более того. Между визажистами и парикмахерами тоже сегодня разворачивалось соревнование. Это чувствовалось по их лихорадочному виду. Да что там — буквально носилось в воздухе закулисья.
«Интересно, есть ли здесь Альбина? — вспомнила Вера. — Похоже, она единственная, о ком я еще слышала от Юлии Семеновны. От нее чего только не узнаешь…»
Не в меру разговорчивая госпожа Сумятина уже сообщила Вере, что недавно рассказала по телефону этой неведомой Альбинке про новую знакомую визажистку, зачем-то назвав Веру «мастером салона “Венера”».
Альбина отреагировала мгновенно:
— «Венера»? — хмыкнула она в трубку. — Наверное, в ней есть что-то венерическое. Будь осторожнее, дорогуша.
Юлия Семеновна передала эти слова Вере как остроумную шутку, но ей сделалось противно. И понятно: в этом мире тоже шла жестокая борьба за клиентов, нужно быть готовой ко всему, к любым гадостям.
«Нет, «Венера» и впрямь не подходит. А неплохо было бы назвать свой салон, если он когда-нибудь будет, «Верт-рум» — здесь проглядывает и мое имя, и имя римского божества, который ведал сменой времен года. К тому же и весна совсем скоро», — на ходу придумала сейчас Вера замену «венерическому» названию.
Не успела она вспомнить про Юлию Семеновну и сразу же — про Марка, который теперь занимал все ее мысли, как тут же увидела в холле знакомые лица.
Юлия Семеновна шествовала по залу с глубокомысленным видом, осторожно неся на голове уникальное сооружение из копны черных волос и держа под руку толстенького, как-то виновато улыбающегося супруга. Заметив Веру, они еле заметно кивнули и тут же прошли мимо. Впрочем, Веру это вполне устраивало и нисколько не задело: ей ни с кем не хотелось общаться, а тем более обсуждать этот дурацкий конкурс. В голове крутилось только одно: поскорее бы все прошло, завтра утром она пойдет посоветоваться обо всем со Старче и наверняка что-нибудь узнает. Теперь же главное — с наименьшими потерями дожить до завтрашнего утра, отсидеться где-нибудь в незнакомом месте. А вдруг, если повезет, она случайно что-нибудь узнает и услышит об Александре? Ведь здесь и Марк должен где-то тоже быть, раз ходит его сестра и помощник. Сегодня она сможет за ними всеми понаблюдать из-за кулис, это важно. Важно не подавать виду, что ее чертовски интересует теперь все это семейство, до спазм в животе…