Друг друга нежно обнимают
И дионисов хоровод
Приятным видом ублажают
Но стоит с берега сойти
И приглядеться к жизням вечным
В паросском камне; Их пути
Уже не выглядят беспечно
Людского мастерства предел
Цени по локонам свободным;
Никто из смертных не умел
Изобразить их так подробно
Лодыжек ивовый изгиб
Хитон растерянно скрывает.
На людях весел, он погиб,
Едва дотронувшись до края
Там, где созвездия в руках
Ложатся на мужские плечи,
Их свет в девичьих кулачках
Осмысленно недолговечен
Бронзовощёкий пышет шлем,
Светило c отраженьем спорит,
А взгляд невыносимо нем,
И чувства мечутся в неволе
Почти любовники. Но нет,
Смотри же, путник любопытный;
Отведены им сотни лет
Пытать друг друга ненасытно
Согласны страстно обнимать
Его ветра на побережье,
И вечно обещал ласкать
Морской прибой её одежды.
Так мало
Так мало времени в подсумках остаётся.
Я не слежу,
Что с чем в макете бьётся
Строкой обломанной подмышка обойдётся;
Я провожу
До остановки солнце
Семья словарная без телеграмм вернётся;
Их угощу,
Чем в чайнике найдётся
Клубочек строк бездомных на полу свернётся;
Их предложу
Тому, кто отзовётся
На чувстве и чутье пока строфа несётся.
Не удержу,
И насмерть разобьётся
Пусть до финала целой доберётся.
Недогляжу?
Мне хоронить придётся.
Русский фабрикант
Всевышний! Вот достался мне
Соперник деловитый;
Но жалостью давиться грех,
В одном мы всё же квиты
Несите вермута стакан —
Погоревать охота;
Считаю свой самообман
По гамбургскому счету
В его владении – цеха,
Здоровьем пышут печи.
И прорва карточек Т-2
С табличками, конечно
Пустырь под новые мечты,
По сотне метров свечки.
Но что всего ценнее – ты;
Наверное, навечно
Мои активы… Помоги,
Святой Иероним!
Ведь сердце есть и у других,
Кто любит и любим
Я благодарен, мой герой,
Тореадор маститый,
Что в чувствах к женщине одной
Мы точно будем квиты.
Через год
Давай найдём на карте место,
Где были оба,
Но не вместе
Нальём за жизнь, что полюбил,
Где я тебя
Не подзабыл
Она ушла, шурша фатою;
Я жаждал рандеву
С тобою
Две рюмки мне, одну тебе:
За ожидание —
Вдвойне
За что ты пьёшь, увы, не знаю;
Молчи, чужая,
Понимаю
Опять остались без машин.
– Давай пешком
– Куда?
Решим
Сорвись на мне, насилуй уши;
Всю ночь тебя
Хочу я
Слушать
Прижмись к перилам,
Не ко мне.
Курю одну,
А ты – по две
– Пойдём домой?
Куда, родная?
Я адрес наш
Ничуть
Не знаю
Похожи мы
Смешно сказать!
Горбинкой
На своих
Носах
Сбегая вниз,
Оставь меня,
Где ткнулись
В небо
Тополя
Не думай, что
Они прознают
Порой
И камеры
Сгорают
Наутро, дублем
Раздражён,
Всё это
Срежет
Монтажёр.
За спиною
Я обнял невозможность. И взглянул
На то, что отразилось за спиною:
Там наше завтра обогнул бордюр,
Исчирканный подошвенной толпою
Растянутый на весь Литейный ряд;
Так тянет позвоночник физкультурник.
Над ними – интервалами – парад
Трамвайных незнакомых и фактурных
Пытаюсь отстраниться от всего,
Что поменяет только губернатор,
Когда бюджет, лопата и кайло
Свернутся в жёлто-красную триаду
Но не могу. Прораб велел: терпи,
Завалы между вами разбирают.
Утешь меня как Сент-Экзюпери
Не ври, как линзы цвет перевирают
В июле – отпечатки по плечам
Под рукавом отстроченным футболки,
А в феврале, сжимая сгоряча
Пальто твоё, поранюсь об иголку
Букмекер в синей маске подтвердит
Наш шанс переглянуться с призовыми —
Что муха на снаряде залетит
В избушку с задремавшими штабными
Я вновь и вновь осматривал завал —
Найдётся в помощь мне какая сила?
И крепко-крепко воздух обнимал,
Где ты к шести поближе проходила.
Прозрение
Я с ней сумею всё, чего захочешь,
А в одиночестве не буду и пытаться.
Что кажется тебе нескладным, отче?
Всё – от изнанки до форзаца
Припоминай же, кто и днём и ночью
(Неблагодарный, стоило ли браться?)