- Удивительным мужчиной, - сказала она, и в ее желудке что-то заурчало, прервав наш момент.
- Идем. Пора поесть, а потом можем пройтись и посмотреть, где я смогу жить в этом огромном городе.
- Я переезжаю отсюда, - объявила Чарли. – Направляюсь на запад.
Мы пошли куда-нибудь позавтракать, а я все еще отказывался верить в то, что она действительно хотела переехать… пока она не передумала. Она была упрямой девочкой, с чем я прекрасно мирился. Она утверждала, что слишком много лет потратила на карьерную лестницу, и это все не сделало ее счастливой, а теперь она «до предела счастлива». Ее слова – не мои.
И она настаивала, что станет еще счастливее под солнечными лучами и если сможет сменить «шпильки на шлепки». Тоже ее слова.
Моя девушка вообще была очень красноречивой персоной.
*
Через неделю я получил письмо от компании перевозок Чарли. Ее вещи привезут через десять дней, а она будет здесь на день позже. Она продолжала настаивать, что найдет свое место в жизни, и что пребывание у меня всего лишь временное.
Я не согласился, но не сказал ей этого.
Чарли боролась, после того что произошло с матерью, за свою самодостаточность, поэтому я старался не давить на нее. Я знал, что хоть она и уезжает из Нью-Йорка, но переедет она ко мне.
Не говоря уже о том, что у меня в рукаве припасено пару тузов. Я рассмеялся про себя, позволив Генриетте выйти погулять и справить нужду. О, да, определенно пару тузов имеется.
Я кивнул строительной бригаде, которая ремонтировала неиспользованный мной гараж за домом. Я никогда не заходил в это обветшалое здание, но скоро оно превратится в писательскую студию для Чарли. Я спроектировал новые окна, паркетные полы, небольшую кухню и ванную и попросил оформить весь интерьер в фиолетовом цвете. А она этого не знала.
Это была только первая часть моего плана.
*
Через 11 дней я отправился в аэропорт, чтобы забрать оттуда мою девочку. Чарли спешила вниз по эскалатору в своих шлепанцах и прыгнула прямо ко мне в объятия.
- Ты что, переправила половину Манхэттена в Калифорнию?
Она рассмеялась напротив моего уха и соскользнула вниз по моему телу, выставив мой жирок напоказ. – Нет, только треть. Теперь ты готов?
- О, да. – Я погладил ладонью ее руку.
- Тогда пойдем.
Она схватила мою руку и потащила меня из аэропорта в постель. Прежде чем я успел показать ей гараж. А до этого Генриетта смогла полностью расположить к себе Чарли (да, моя собака любит ее больше, чем меня). Но прежде всего я начал разрабатывать свой план.
Этой ночью мы ели суши на заднем дворе. Ага, суши. Я научился выживать на них по крайней мере одну ночь в неделю. Или, может, мне хватало Чарли? Мне больше не нужен был огромный пирог, с тех пор как она заняла мою постель.
Черт возьми, не только мою постель, но и мою жизнь. Я определенно стал намного сдержаннее с тех пор, как воссоединился со своей прежде циничной женщиной. Такой она была.
- Ты думаешь, это судьба? Мы в самолете? – Она провела пальчиками по моему предплечью, пока мы лежали в шезлонге.
- Не знаю. Может быть. Я всего лишь работал над фильмом.
- Знаю, но тот путь в никуда стал особенным, а сейчас я здесь с тобой, нахожу себя.
- Тогда это судьба. – Я переплел наши пальцы и поцеловал ее в мочку уха. Она сидела между моих ног, прислонившись к моей груди. Я вдыхал, а она выдыхала.
- Верно. Знаю, что это так. Ты научил меня, что это было важно. О, Боже, это так пугает. Но не тебя.
- Верно. – Я повернул к себе ее лицо и нежно поцеловал.
*
Прошла неделя, прежде чем я начал вынимать всех своих кроликов-сюрпризов из шляпы. Не в буквальном смысле, конечно, но достаточно близко.
Однажды днем, когда садилось солнце, и я уже знал, что Чарли приостановит свое непрерывное постукивание по клавишам клавиатуры, я прошел через маленький двор к ее владениям.
- Тук-тук.- Я заглянул в дверь.
- Привет. – Оторвалась она от Lucy v. 2.0 (обновленная версия). Она купила себе новый ноутбук, после того как подписала контракт на продажу ее книги.
Я подождал еще мгновение, прежде чем схватить красавицу передо мной. Чарли сидела за столом в моей старой футболке с Rolling Stones. Она так хорошо шла ее обрезанным джинсам, надетым на нее. Ее босые ноги были вытянуты вперед и покоились на мяче для упражнений, и, конечно, Генриетта лежала в углу. Когда я вошел, эта предательница даже голову свою не подняла.