Уснуть Марта не могла долго. Мысли ее перескакивали с одного на другое — благословение дедушки Прохора (нужно ли теперь считать Митю женихом, или вежливее будет притвориться, что это простое недоразумение?), завещание за божницей, о котором почему-то нельзя никому рассказывать, глупая пьяная болтовня дворника, вдова с третьего этажа, напугавшая Марту на лестнице… А не могла ли эта дама в своих черных нарядах изображать в спальне Марты вестницу смерти? Говорят, вдова не в себе. Может быть, в приступе безумия она ночью спустилась по лестнице в чужую квартиру и решила довести до обморока молодую домовладелицу мадемуазель Багрову? Но ведь для успеха замысла ей нужно было хорошо знать Марту, обстоятельства смерти пани Ядвиги, и в квартиру как-то пробраться… Если все же допустить, что входную дверь в тот вечер забыли запереть на замок, сумасшедшая жилица с верхнего этажа прокралась к ним, зашла в спальню Марты и принялась пугать хозяйку дома… Нет, получается полная чушь, ничего более дикого и абсурдного придумать невозможно! Чушь во всех смыслах, не говоря уж о том, что дверь квартиры всегда на замке и Клавдия Тихоновна по три раза сама перед сном все проверяет. Чушь, чушь! Впрочем, в тот вечер Марта поздно вернулась домой из театра, все уже спали, и Клавдия Тихоновна тоже. Марта сама запирала дверь. Но ведь запирала же, запирала — она хорошо это помнит! Никто не мог к ним войти…
Однако каким-то образом в ту ночь «черная дама» оказалась в комнате Марты. Если она не бесплотный дух, значит, дверь сумела открыть. Или ей кто-то помог. Неужели кто-нибудь из своих?
Вернувшись домой, Дмитрий сел к столу, вытащил из кармана кучку каких-то листиков и веточек, завернутых в платок, и стал их внимательно рассматривать. Петя, заглянув через плечо приятеля, рассмеялся:
— Ого, ты решил собирать гербарий?
— Петька, ты знаешь кого-нибудь из толковых с естественного факультета? Мне нужно срочно посоветоваться.
— Занятия еще не начались, неизвестно, кто в городе. Многие с вакаций не вернулись. Но кого-нибудь найдем. А что случилось?
— Пока секрет. Ищи человека, знающего ботанику и химию, только срочно, мне бы хотелось завтра же с ним переговорить.
— Ладно, поищу. Кажется, я вчера Иванцова с медицинского видел, он такой дока…
— Иванцова? Как я сразу о нем не подумал?
— Ты с ним знаком?
— Да, Петя, спасибо, с Иванцовым я договорюсь без твоей протекции.
Глава 7
Через несколько дней Федор Иванович Багров неожиданно приехал в Петербург и остановился у Марты в гостевой спальне. Сразу же после обеда, приготовленного Марусей и Клавдией Тихоновной для хозяина с особым тщанием, Федор Иванович объявил, что собирается серьезно поговорить с дочерью.
— Я думаю, ты должна понять — твоя судьба мне не безразлична. Я навел кое-какие справки о твоем воздыхателе, Дмитрии, Дмитрии, как там его?
— Колычев, — тихо подсказала Марта, чувствуя, как щеки наливаются краской, а сердце стучит, готовясь выпрыгнуть вон.
— Да, именно, о господине Колычеве. Не буду пересказывать тебе все, что удалось узнать, но этот молодой человек весьма сомнителен, и отзывы о нем крайне дурные. Я полагаю, он тебе не пара. Такие знакомства тебя компрометируют, душа моя. Более того, определенно можно утверждать, что тебе угрожает опасность.
— Опасность? От Мити? Этого не может быть! Простите, папа, но вы, наверное, ошибаетесь. Вас кто-нибудь обманул. Вы несправедливы…
— Замолчи! Глупая девчонка! Я не желаю обсуждать твоего драгоценного Колычева. Изволь слушать, что тебе говорят, не спорить и не перебивать! Я настаиваю, чтобы ты прекратила с ним всякие отношения. Клавдия Тихоновна, вы слышали, этого Колычева в доме не принимать! Я запрещаю.
По лицу Марты потекли слезы. Отец немного смягчился.
— Ну-ну, не расстраивайся так, дочка, не плачь! Ты еще поймешь, что подобные запреты родители делают исключительно для блага своих чад. Пойдем-ка погуляем, развеемся, в кондитерскую зайдем.
Марта непослушными пальцами надела шляпку. Слезы стояли в глазах и грозили снова пролиться.