Выбрать главу

Вот в этом втором корпусе, похоже, и располагалась сама гостиница, судя по холлу и стойке для приема гостей. За стойкой они обнаружили, наконец, кого-то из местных. Им оказался пожилой джентльмен почтенной наружности, с густыми усами и зачесанной назад, седой шевелюрой, одетый в консервативную черную мантию. Вид у него был довольно обескураженный.

— Снова авроры?! — воскликнул он с порога. — Вы можете мне, наконец, объяснить, что происходит?

— Вы здесь работаете? — осведомился Гарри.

— Молодой человек, я здесь не просто работаю. Это моя гостиница, и я владею ею уже больше сорока лет, с тех пор, как мне ее передал мой отец. Мистер Комбс, к вашим услугам.

— Очень приятно, мистер Комбс, я Гарри Поттер. А теперь скажите, где наши сотрудники, прибывшие сюда минут десять назад?

— Что ж, должно быть, дело серьезное раз им занимаетесь именно вы, но эти ваши сотрудники устроили тут жуткий переполох! Они вбежали сюда, приказали мне сидеть тихо и поднялись наверх. Потом со второго этажа послышались какие-то дикие крики, и с тех пор от них ни слуху, ни духу. Я велел всем моим работникам пока что дожидаться у себя дома и не появляться здесь. Постояльцев сейчас нет, кроме одного-единственного мага, который, собственно, и проживает наверху. Но я боюсь даже проверить, что там случилось, тем более что мне и запретили это делать. Вы можете уже прояснить ситуацию, мистер Поттер?

— Сейчас мы поднимемся и всё выясним, мистер Комбс. Оставайтесь тут, позже у меня будет к вам еще пара вопросов.

В ответ хозяин пробурчал только что-то недовольным тоном. Гарри, больше не обращая на него внимания, направился к лестнице.

Он обнаружил наблюдателя по имени Бад почти сразу же, сидящим на верхней площадке, прижавшимся спиной к стене и притянувшим колени к лицу. Тот был совершенно белый, как окружавшая его отделка стен. Увидев Гарри с Гермионой, он отчего-то дернулся, и выражение его лица исказилось, как показалось Гарри, чем-то похожим на чувство вины.

— Я ничего не мог сделать, — выдавил он из себя, запустив пальцы в шевелюру.

— Что случилось? Где Спиннет?

Похоже, вопросы не возымели на молодого наблюдателя никакого эффекта. Он продолжал твердить «я ничего не мог сделать», как заведенный.

— Герми, побудь с ним, я пойду проверю, что там случилось.

— Нет! — Бад вдруг схватил его за рукав. — Мистер Поттер, не ходите туда! Прошу вас. Вы тоже не сможете… ничего не сможете… сделать. Потому что… его не видно! Его не видно, но он… там! Я его… чувствовал.

Гарри с усилием вырвал ткань своей мантии из его рук.

— Гермиона! — крикнул он, указывая на Бада.

— Черта с два, я иду с тобой, — ответила подруга, как ни в чем не бывало, и первая протиснулась в коридор.

На втором этаже было всего номера — справа и слева. И если слева оказался только тупичок с белой дверью в конце, то справа точно такая же дверь была распахнута настежь, а изнутри доносился характерный запашок, похожий на тот, что они чувствовали на предыдущих местах проведения ритуала.

«О нет!» — подумал он, холодея. Он уже внутренне готовился увидеть привычные следы крови по всем стенам, когда вошел в номер, но на этот раз никаких следов не было. Ну… почти не было. Знакомый уже черный круг зиял посередине большой светлой комнаты с кремовыми обоями и мебелью с яркой красной обивкой. На этот раз количество выжженных букв вокруг круга оказалось совсем небольшим, как будто наносившего их кто-то прервал. Окно с жалюзи в дальней части комнаты было распахнуто настежь, оттуда открывался вид на лесистый холм и веяло утренней прохладой. Тело его напарницы лежало на боку у самого входа в комнату, и с первого взгляда было понятно, что спасать ее уже было поздно. Вокруг тела растеклась огромная кровавая лужа, так, что наверняка в номере под ними с потолка сейчас падала багровая капель. Ее длинная черная коса наполовину утонула в этой луже.

— Лис! — прошептал он, опускаясь на одно колено перед телом, осторожно беря его за плечо, пытаясь перевернуть на спину. Прямо посередине груди зияла дыра насквозь, наверное, с два кулака шириной, словно ее пробили здоровенным заостренным колом, цвет лица приобрел характерный серый оттенок, свойственный чернокожим, вместо привычной бледности. Конечно же, она была мертва. Гермиона издала что-то похожее на громкий всхлип, и присела рядом на корточки, положив руку ему на плечо.

Он резко выдохнул, стараясь выровнять сбившееся дыхание. Попытался унять рвущиеся наружу эмоции, которые орали, вопили, стремились заставить его расклеиться, развалиться на части из печали, гнева и собственной вины. Он потом будет скорбеть и оплакивать, сейчас пора действовать и действовать немедленно.