Маргарита попыталась предупредить его, что со старинными надписями на магических предметах следует быть осторожнее – такой орнамент из старинных буквочек может оказаться мощным заклятием, снять которое будет трудно… Но ничего сказать она не успела. С Михаилом происходило нечто странное – он словно перестал нуждаться в точках опоры и поплыл по воздуху, стремительно превращаясь в некую невесомую субстанцию.
Маргоша очнулась только тогда, когда ее спутник взмыл под потолок и сделал там круг, облетев пыльный плафон. В других обстоятельствах она бы энергично взялась за дело спасения несчастного фон Гана, но сейчас волна странной апатии накрыла Маргариту с головой…
Парящего под потолком Михаила подхватил ветерок, неизвестно откуда взявшийся в душном подвальчике, и потянул вниз, к горлышку кувшина. Словно зачарованная, Маргарита следила, как фон Ган легким облачком вплывает внутрь древнего сосуда, словно джинн в «Волшебной лампе Аладдина». Только в реальной жизни это казалось намного страшнее. Мерзкий старикашка, без сомнения, был злым колдуном.
Выставив вперед руку с магическим кольцом и мысленно призвав на помощь силу Бальдра, Маргарита грозно вопросила:
– Что вы натворили? Как вы посмели пленить человека?
Старик устало усмехнулся:
– Вы желаете узнать, что я натворил, милая барышня? Только то, о чем попросили меня ваши друзья.
– Мои друзья? – оторопела Маргоша (наверняка: старик врет, но как убедительно!). – Немедленно верните Михаила в прежнее состояние, слышите, вы! Не вынуждайте меня перейти к решительным действиям, чтобы заставить вас повиноваться!
Старик воздел глаза к небу, давая понять, что слова здесь бессильны.
– И я считала эту гарпию милой наивной девушкой? Где были мои глаза! – раздался рядом чей-то невероятно знакомый голос.
Вместо продавщиц за прилавком стояли Валька и молодая дама, одетая в стиле ретро по моде начала XX века. Маргарита где-то уже видела лицо этой особы, кажется, на фотографиях дальних родственниц, найденных в бабушкином комоде…
– Ну вот, только я приготовилась насладиться представлением, – продолжала Валька, – а все так быстро подошло к концу, что даже неинтересно. Но ты, Лаэртыч, молодец! Начинаешь реабилитироваться в моих глазах! Как ты его, хряп-хряп – и в горшок! И никаких угрызений совести. Железные нервы!
– Ну конечно! – возмутился старик. – Вы полагаете, что той нервотрепки, которую вы с Брюсами мне устроили, маловато будет? И надо до конца своих дней мучиться? Не такая уж светлая личность этот фон Ган, чтобы из-за него убиваться. Тем более он сам упустил свою удачу. А мне, к слову сказать, фон Ган много задолжал за помощь. Вот пусть теперь в качестве джинна потихоньку отработает. Другой раз осмотрительнее будет. Магические способности у него так себе, но любого чародея можно заставить сделать что-нибудь полезное.
– М-да, размышляя о превратности всего земного, невольно приходишь к выводу о цикличности круговорота судеб, – философски заметила Валька. – Сперва ты посадишь кого-то в горшок, потом, глядь, уже сажают тебя самого…
– Валя, объясни мне, пожалуйста, что здесь происходит? – взмолилась Маргарита.
– В двух словах и не расскажешь. Извини, мы все, включая тебя, только-только прибыли из недалекого будущего. Не пугайся! Мелочь, какие-то пару дней вернули назад. Но пришлось стереть эти дни из твоей памяти, чтобы у тебя шока не было… ну и чтобы перед этим Ганом ты естественно держалась, не выдавая себя. Короче говоря, в прошлый раз на этом самом месте в кувшин посадили не фон Гана, а тебя. Причем занимался этим фон Ган лично. Если ты собираешься его пожалеть, то можешь уже перестать это делать. Поскольку мы не пожелали оставить тебя в образе джинна, пришлось вернуться обратно к этой роковой минуте и все переиграть… ладно, потом, при случае, я расскажу тебе все подробности. Надеюсь, моему слову ты веришь? А сейчас пора снять чары со здешних девочек – продавщицы тоже люди, и их психику поберечь пришлось. Надеюсь, со временем ты к таким приключениям привыкнешь.
– Надеюсь, что нет, – искренне ответила Маргарита. – Во всяком случае, не хотелось бы.
На этот раз особняк княжны просто сиял. Естественно, сияние было глубоко внутренним и никак не украшало внешний фасад заброшенного здания. Сияла и хозяйка, и это скрыть оказалось уже невозможно.
– Девочка моя! – причитала княжна, нервно бегая вокруг Маргариты. – Как я счастлива, что ты снова на свободе! Если бы ты знала, как я волновалась! Сколько я пережила!