— Браво! — раздался откуда-то сверху негромкий женский голос бархатистого оттенка.
Я поднял голову и увидел, что одно из окон близлежащего дома было распахнуто настежь, и в нем смутно виднелась прелестная головка какой-то дамы.
— Я почему-то подумала, что вы сами разберетесь с этим сбродом, — проворковала она и это было сказано с улыбкой, хотя самой улыбки я разглядеть не смог из-за царившей вокруг полутьмы, — и не стала будить своих слуг, чтобы прислать вам помощь. Хотя начало было несколько странноватым. Вы что — играли с ними?
— Да, нет, — пробормотал я, поднимая с мостовой свой меч, — скорее, это они играли со мной.
— И доигрались! — весело подхватила незнакомка. — Правда, вы расправились с ними каким-то неестественным манером — я никогда в жизни такого не видела.
Я лишь пожал плечами. Не на публику же играл, как получилось, так и получилось.
— Может быть, вы заглянете ко мне на чашечку горячего глинтвейна?
Признаться, это предложение застигло меня врасплох, и я начал молча надевать свой плащ, раздумывая, не отказаться ли мне от этого сомнительного угощения в столь поздний час.
— Я сейчас спущусь вниз и открою вам дверь, — прелестная незнакомка решила этот вопрос сама.
— С удовольствием, прекрасная тьеи, — я постарался насытить свой голос максимальной галантностью и сделал шаг к парадному.
Надо сказать, что предложение заглянуть ночью на чашечку глинтвейна к незнакомой даме было очень необычным. Нравы в империи царили строгие, женщин легкого поведения не существовало ни де-юре, ни де-факто, а преступления против нравственности карались очень строго, наряду с посягательствами на чужую жизнь. Более сурово наказывались лишь государственные преступления.
Но дом был двухэтажным, выглядел солидно, да и сама незнакомка не выглядела легкомысленной кокеткой. Чем я рисковал? В любой момент, благодаря своим паранормальным способностям я мог покинуть его с боем или без боя.
Открывшая дверь женщина выглядела в полумраке ослепительно красивой. И при свете ярких ламп женщина продолжала остваться красавицей. Однако даже холеное ухоженное лицо не могло скрыть ее возраста. Разница между нами была лет в пятнадцать, не меньше. Но что такое для женщины даже сорок лет? Полный расцвет. Истосковавшись по женской ласке, я был бы счастлив и гораздо худшему варианту. Как известно, на безрыбье и рак — рыба.
— Я как раз хотела познакомиться с таким молодым и решительным человеком, — она будто угадала мои мысли, указывая рукой, где мне повесить плащ.
— Ну, вот и нарвался на любовное приключение, — подумал я, присаживаясь к изящному туалетному столику и лихо подкручивая уже достаточно оформившиеся усы.
Я пока не подозревал о поджидавшем меня разочаровании, поскольку, в конечном итоге, дело оказалось совсем в другом. Дама вышла, должно быть за обещанным глинтвейном, и я огляделся вокруг. Впервые я оказался в будуаре богатой женщины, но мой особый интерес вызывало наличие путей возможного отступления. Два окна и две двери послужили вполне достойным успокоением, и я переключился на кровать. Какое роскошество! Здесь было, где развернуться на случай любовных баталий.
— Мне почему-то кажется, что вы столь же ловко управляетесь и с мечом, — незнакомка поставила на столик два небольших подносика с дымящимися на них чашечками горячего напитка.
— О, можете в этом не сомневаться, — и я выразительно погладил резной эфес своего клинка.
— Тогда отчего вы дрались, как простолюдин, руками и ногами? Кстати они все мертвы?
— Не думаю, — я начал с ответа на второй вопрос, — во всяком случае, цели лишить их жизни у меня не было. А меч снял, потому что не захотел осквернять его их поганой кровью.
Похоже, мой ответ ее вполне удовлетворил. Но неожиданно потребовались и доказательства моей ловкости. Лишь только я успел отхлебнуть глоточек глинтвейна, оказавшегося чудесным пахучим напитком, как она вскочила на ноги и подбросила вверх какой-то кусочек ткани, собранной в маленький комочек. Комок распрямился и оказался тончайшим газовым платочком, коим местные особы женского пола прикрывают свои шейки. Он медленно опускался вниз.
— Сможете его разрубить?
Мог ли я? Да это было любимым упражнением всех лихих дуэлянтов. Располовинить тонкую, но очень прочную и легкую ткань считалось в дворянском обществе высшим пилотажем.
Но то, что проделал я на глазах замершей от изумления дамы, было просто фантастикой. Мгновенно включив свои повышенные физические возможности, я рванул меч из ножен. Поскольку платок уже приближался к полу и существовала возможность зацепить острием клинка за паркет, меч прямо из ножен взвился вверх и оттянутым режущим ударом подбросил платок вновь вверх. Вся хитрость была в правильно выбранном угле наклона лезвия и это мне удалось. Два примерно равных куска платка, как два крыла, стали плавно опускаться вниз. Незнакомка восторженно ахнула.
Но это было еще далеко не весь фокус. Нанесенный сверху удар, на этот раз был рубящим и увеличил количество частей платочка ровно вдвое. А затем я короткими точными уколами нанизал все четыре куска на лезвие своего меча. Получилось нечто, похожее на нанизанный на шампур шашлык, который я с поклоном и протянул восхищенной даме.
Мы сели за столик и продолжили пить благородный бодрящий напиток. Я пока молчал. Прямо сказать, любовного опыта у меня было, кот наплакал, и я уже мучился мыслями, с чего начать соответствующие игрища.
— Вы терзаетесь догадками, зачем я вас пригласила? — она сама брала быка за рога.
Я неопределенно пожал плечами, не зная, что говорить в таких случаях. Определенно, амплуа ловеласа давалось мне с огромным трудом.
— Я хочу, чтобы вы вызвали на дуэль одного человека и…
Вот те клюква! Любовь-компот! Этого мне только не хватало, и моя рука протестующе взметнулась вверх.
— Я не собираюсь никого убивать, даже ради ваших прекрасных глаз, — получилось пошловато, но зато от души.
— Нет, нет, нет… Я напротив буду настаивать, чтобы ваш противник остался жив. У меня нет никаких причин желать его гибели. Он должен быть только ранен. Но достаточно серьезно, чтобы на несколько месяцев оказаться в постели. Сможете?
— Суметь-то я сумею, — озабоченно произнес я, — но…
— Я вам очень хорошо заплачу!
— Благодарю, но мне не нужны деньги, я достаточно обеспеченный человек.
— По вашей сегодняшней разборкой с этой разбойничьей шайкой, — ох и остра дамочка на язычок, — я бы этого не сказала. Деньги вы им так и не отдали.
— Первое впечатление обманчиво, — пробормотал я, имея в виду и себя тоже, — но и мне от вас кое-что нужно.
— Тогда чего же вы хотите взамен? — и, раскусив мой откровенно плотоядный взгляд, она аж подпрыгнула от негодования.
Я скромно потупился, предпочтя, чтобы она сама подыскала приемлемый ответ.
— Да, как вы смеете! — догадка нарисовалась ей, наверное, в полной красе, — мужу я изменять не собираюсь, мы с ним прекрасная пара… Это, наконец, чудовищно…
Столь надменное выражение лица я видел только на бюстах древнеримских императоров.
— Мой муж, коронет t`Авиньи, никогда бы мне этого не простил, даже…
И тут она прикусила свой язычок.
Ого, коронет! Куда же это меня занесло. Это был имперский титул, означающий причастность к императорской семье. Ну, может не буквально к семье, но в жилах коронетов присутствовала частица крови императоров, пусть и унаследованная от очень далеких предков. Следовательно, сейчас я являлся гостем коронессы. Наряду с пережитым только что опасным приключением, всевышний прислал мне в дар лазейку в высшие сферы двора. Это в корне меняло мои первоначальные намерения.
— Т`Егор, — привстав, чопорно представился я.
Конечно, мое имя было для нее пустым звуком.
— Ваш муж занимает при дворе какой-то важный пост?
Она немного подумала:
— Нет. Скажем так, он является высокопоставленным гвардейским офицером и служит в корпусе императорской охраны.
— Значит, и вы бываете при дворе и знаете очень влиятельных лиц империи?