Затем вернулся в гостиную и, не глядя на распростертое тело Рурка и съежившуюся в кресле Элен, налил себе коньяку.
Глава 13
Элен попыталась было заговорить, но он на нее цыкнул.
— Заткнись! Мне нужно подумать, как выпутаться из этого дерьма, в которое ты меня сунула.
Она попыталась обиженно надуть губы, но могла адресовать эту гримасу только зеркалу. Шейн сел к ней спиной.
Он сидел некоторое время не двигаясь, затем достал вторую телеграмму Мэрфи и принялся тщательно изучать.
Интересно, что Пирсон не упомянул ни о каком ограблении Лейси, которое привело Моргана за решетку. Не знал или не придал значения? Но ведь они сообщники! Зачем же вся эта игра с ограблением? Что это игра — Шейн уже не сомневался. Это не было новинкой в криминалистике: фиктивные нападения по договоренности, а затем исчезновение с похищенным. Но тут было как-то все наоборот. Не исчезновение с награбленным, а тюрьма для второго участника.
Интересно, давал ли Лейси на суде показания против Моргана, выступал ли как потерпевший? И для чего все это было?
Ответ на все это мог бы осветить многое… Размышления Шейна прервал телефон. Звонил клерк снизу. Пришла еще одна телеграмма. Шейн попросил принести ее и уже через минуту открывал дверь посыльному.
Телеграмма была опять от неутомимого Мэрфи.
«Чарльз Бортинг, репутация состоятельного человека. Разводится в Нью-Йорке. Связь с некой Элен Бринстед. Отношения афишируются. Фотографии и детали в воскресной „Миррор“, страница 14. Оба сняты в „Сторк-клубе“ в субботу вечером».
Шейн сунул и эту телеграмму в карман.
Элен вскочила.
— Я не могу больше! Расскажите же мне, что происходит?!
Шейн с удивлением посмотрел на нее.
— Зачем?
— Я же не деревяшка! Я с ума схожу! А вы ничего не говорите мне!
— Не думал, что тебя интересует еще что-нибудь, кроме ликвидации Моргана. Но это сделано. И тебя еще не вышвырнули за дверь. Что тебе еще надо?
— Кто эти люди, что были здесь? Что вы искали в моей одежде? Хоть это я имею право знать?
— А ты небось не знаешь.
Она топнула ногой.
— Я ничего не знаю!
— И ничего не слышала из своего шкафа?
— Вы бы еще тише бормотали! Вот именно, что ничего! А вы ведете себя со мной, будто я вешалка из этого шкафа! Что было в той записке, которую вам принесли? Вы от нее чуть не умерли, а ваш друг так взбеленился, что вам пришлось его успокоить? И что он имел в виду под каким-то обрывком… — Она запнулась, потому что Шейн расхохотался. — И о шпионаже! — крикнула она. — Что вы тут говорили о каком-то…
Шейн перестал смеяться так же внезапно, как и начал.
— Ну, хватит, — сказал он. — Захочу посмотреть комедию, пойду в театр. Не понимаю, почему ты не выступаешь на сцене по-настоящему, вместо того чтобы показывать свои ноги в забегаловках. У тебя получается совсем неплохо.
— Что… неплохо?
— Да хотя бы та история со свадьбой, разводом и прочей петрушкой…
Элен вздрогнула, и глаза ее как-то потухли.
— Это… о Чарльзе Бортинге?
— И об Элен Бринстед, — добавил Шейн. — Не эту ли историю вы придумали в номере Лейси, когда он искал повод, чтобы ты приехала ко мне? И убедила меня, чтобы я укокошил Моргана? Так ли уж это нужно было для свадьбы Элен и Чарльза?
— Что вы хотите сказать?
— То, что до замужества ты носила фамилию Долларт. И ты не взяла ее после развода. Тебе понравилась другая фамилия, Бринстед.
— Ну и что? — огрызнулась она. — Ну, не хотела возвращаться к девичьей фамилии, а Бринстед не хуже любой другой.
— В умении соображать тебе не откажешь, — ухмыльнулся Шейн, — но вот сейчас тебе придется поднапрячься. Каким образом Элен Бринстед была с Чарльзом Бортингом в «Сторк-клубе» в Нью-Йорке, где они были сфотографированы для воскресной «Миррор», в то время как ты была уже тут, в Майами?
— Откуда вы знаете про фотографии? — вяло спросила она.
Он похлопал себя по карману.
— Телеграмма. «Миррор», страница 14. И фото. И все подробности скандального развода. Две колонки. Эти две колонки были вырезаны из воскресной газеты, которая валялась на постели Лейси в его номере. Понятно, откуда вы взяли эту душещипательную историю, которая должна была меня сразить.
Элен глядела в пол остановившимися глазами.
— Все правильно, — наконец сказала она. — Но я обезумела от страха, мистер Шейн! Ведь любая минута, пока был жив Макс, могла стать последней в моей жизни! Вы должны это понять.