Внезапно, Амон отстранился. Отпустив её, сел поодаль, прищурился, наблюдая.
Девушка открыла глаза, удивлённо и разочарованно посмотрела на дьявола. Ей казалось, что её в чём-то обделили, не дали того, чего она желала всей душой и телом.
— Хватит, — сказал Амон, резко проведя рукой по воздуху, очерчивая между ними границу, разрубая невидимую нить.
Девушка вздрогнула. Вуаль магии спала. Нечто завораживающее исчезло в глазах дьявола, а вместе с ним исчезла и истома совсем недавно владевшая ею.
— Теперь ты имеешь представление о магии вампиров. Вот почему, жертвы не в состоянии оказать им сопротивление, — сказал Амон, по-прежнему наблюдая. Слегка наклонившись, добавил: — Сейчас убедилась? Мне ничего не стоит, заставить тебя делать то, чего возможно совсем не желаешь делать. Сознайся, ты хотела, чтобы я причинил тебе боль? — еле заметно усмехнувшись, заметил он.
Все ещё в замешательстве от столь сильных ощущений, девушка задумалась. Удивлённо подняла глаза:
— Да… Мне действительно хотелось, — улыбка мелькнула на лице. — Вы умеете подбирать аргументы. Я не могу возразить. Это действительно факт.
— Тебе было хорошо? — прищурив глаз, спросил он и тут же добавил: — Не отвечай. Я знаю, это так, иначе быть не могло. Повторить, но без магии?
Амон потянулся к ней.
— Нет, — отрезала Светлана, прижимаясь к креслу.
Но Амон не стал дотрагиваться, он снова расположился на ковре, опустившись на локоть.
— Но…. Как это вышло? — девушка растерянно посмотрела на него. — Я во всём отдавала себе отчёт. Контролировала себя. Это совсем не похоже на гипноз, где полностью отключаешься, уходишь от реальности.
Она задумалась. Дьявол молчал, не перебивая её мысли. Подняв голову, девушка спросила, и любопытство плясало в глазах:
— Амон, почему остановились? После, когда я очнулась, предложили повторить, заранее зная, что я откажусь?
— Почему остановился? Я показал, как может быть в действительности. Поверь, и без магии ощутишь всё. Но в большей степени, нежели с ней. Пропадёт желание чувствовать боль, и может быть… — он внимательно посмотрел в лицо. — Ты забудешь страх. Я хочу, чтобы ты сама пошла мне навстречу, — голос переменился, стал глубоким, бархатным, зазывающим. — Лишь единицы ощутили это. Почему бы не попробовать? Зная чувства и мысли, можно слиться разумом, стать единым целым. Я могу показать любовь, которую люди называют «неземной», и поверь мне, она заслуживает такое название.
Девушка содрогнулась, словно от озноба.
Он продолжал бархатным голосом:
— Я знаю, что ощутив дыхание любви, ты перестала бояться. Образ мой уже не пугает. Но что-то удерживает. Религия? Боишься согрешить?
Светлана изумлённо посмотрела на него:
— Не знала, что это может быть грехом. Разве любить – грех?
Амон неопределённо повёл рукой, хмыкнув, весело сказал:
— А чёрт его знает, что ОН там выдумывает! Продать душу – грех, но я не требую её у тебя. Я только хочу, чтобы ты взглянула на мир под другим углом. Ничего извращённого не предложу. Мне нравиться твоя душа светлая и чистая. Пусть она такой и останется, хотя, мне ничего не стоит испоганить её, уж в этом-то я мастер.
— Не сомневаюсь, — согласилась девушка. — Но почему, любые отношения с дьяволом могут считаться грехом?
Зло усмехнувшись, Амон уже своим обычным голосом ответил:
— Саваоф слишком справедлив и в силу своей справедливости, попустительствует дьяволу в его кознях к человеку, оступившемуся на жизненном пути. Он тоже не идеал. Но его последователи шагнули дальше. Действуют по принципу: кто не со мной, тот против меня. А дальше, ещё хуже: кто с тем, кто против меня, тот отвергается мною. Не глупость ли это? Разве разумные люди так поступают. Где-то в заповедях фанатики явно переборщили, — снова изменив тембр голоса, он продолжал свои рассуждения: — Значит, мы пришли к тому, что тебя страшит только то, что я демон из преисподней. Будь я ангелом, всё было бы иначе? — он выжидающе посмотрел на неподвижную Светлану.
Она, сосредоточенно наморщив лоб, слушала. На заданный вопрос неуверенно, запинаясь, сказала:
— Наверное… Было бы иначе.
Криво усмехнувшись, Амон вкрадчиво сказал:
— Ну, да. Нимб над головой всё упрощает. Что бы ангел ни сделал, всё будет покрыто ореолом святости. Зачала ребенка, оставшись девственницей, да неизвестно от кого, и на тебе! Сын Бога, а она засветилась святостью.
— О, не говорите так! — попросила девушка, не в силах слышать, как коверкают святое писание.
Сверкнув глазами, Амон с иронией заметил:
— Богохульство, я вижу, не по душе? Как говориться: «режет уши». Вот что я скажу: мы ничем не хуже ангелов. Они вдохновляют и награждают, мы искушаем и караем. В этом заключается равновесие мира. Даже… — усмехнулся, — заключаем сделки. Так сказать: приходим к консенсусу.
— Ну да, — не поверила девушка.
Глаза дьявола, на мгновение вспыхнули огнём, мерцая, медленно погасли. Он жёстко улыбнулся, его клыки стали золотыми, отразив пламя свечей:
— Не веришь? Тогда почему я поставил на тебе печать и без согласия? Ведь ничто не происходит без ведома человека, особенно такие вещи. Его согласие – обязательно. Тут решение высших сил, мне дозволено было это сделать, и теперь ты принадлежишь мне.
— Пока жива, — уточнила Светлана. — Так вы мне сами сказали.
Амон как гепард потянулся, с достоинством, не спеша. Быстрым, еле уловимым движением вскочил на ноги. Возвышаясь над девушкой, весело сказал:
— Ты правильно запомнила. Но кто сказал, что умрёшь? Немного подрастёшь и раз… — он щёлкнул пальцами. — Останешься навсегда такой. Главное, чтобы не было ран ведущих к мгновенной смерти, а смерть от старости тебе не грозит.
— И как долго такое возможно? — прошептала девушка, не поднимая головы и разглядывая узор на ковре. — Как-то вы сказали - вечно, но тогда я думала это игра слов.
— Напрасно так думаешь, я говорил правду.
— Изменения возможны? Непредвиденные обстоятельства?
— Сколько угодно! Что бы я ни говорил, но самая большая вероятность, что убью тебя – я.
— Ещё, — потребовала девушка. — Об этом я уже догадывалась.
— Пожалуйста, — с готовностью откликнулся Амон. — Даже если смерть придёт к тебе, всё равно, по какой причине. У тебя будет возможность сделать выбор: уйти к Создателю или остаться со свитой Дорна, и даже более того, стать королевой преисподней.
— Что? — округлились её глаза. — С чего это, такая честь?
— Ты сама. Твоя любовь и доброта к людям, она так нужна там.
— Да, как-то Барон говорил на эту тему. Но я не подозревала, что это может коснуться меня, — увидев, как Амон сурово и жёстко улыбается, она физически ощутила недосказанность, и от этого сжалось сердце. Не желая неизвестности, спросила: — Есть ещё что-то?
— Да, — кивнул Амон. — Договор… И… — растягивая слова, закончил: — Тебя не примут. Независимо от твоего желания и после смерти ты останешься с нами, — затем фыркнув, весело добавил: — А ты говоришь «святые». Хотя… — он замялся, не зная продолжать ли.
Светлана выжидающе замерла. Увидев немой вопрос, Амон сказал:
— Дорн считает, что тебя послали заботиться о душах заблудших. У меня нет оснований не верить. И это означает только одно: ты останешься с нами. Но мы сильно отвлеклись и ушли от главной темы, — нагнувшись, Амон подхватил девушку и поставил на ноги. Пламя в фитилях свеч затрепетало, будто подул ветер, безумные тени заплясали хороводом по стенам каюты. Обняв и прижав к себе, сказал: — Не буду торопить. Я только продемонстрировал, как может быть прекрасно, пожелай ты этого.