Разбудил скрип открываемой двери. Я резко вскочил на ноги, и стал осматриваться – вокруг было светло! Но освещение больше напоминало вечерние сумерки, а ещё точнее – всё вокруг выглядело как в момент солнечного затмения. Оглянувшись вокруг, до меня, ещё полусонного, дошло – дом и склеп изменились. Склепа теперь не было, на его месте снова стоял небольшой садовый домик. Я бросился к двери, рывком открыл её. Внутри лежала та же садовая утварь, что и утром. Оглянувшись на дом, увидел то, что и ожидал – дом вновь стал вполне обычным – задняя дверь на месте, на окнах изнутри светлые шторы. Только одного я точно не предвидел – выдвигаясь из-за угла, по дорожке из щебня ко мне шёл человек.
Шёл он несколько своеобразно, я бы даже сказал, что не шёл, а подпрыгивая, двигался ко мне навстречу. А уж вид у него был, мягко говоря, чуть выше экстравагантного – на голове широкополая шляпа коричневого цвета, волосы из-под полей торчали пучками, и она была так сильно натянута на уши, что они оттопырились в стороны. Ансамбль дополняли ярко-жёлтые, коротковатые штаны, которые держались на косой помочи, застёгнутой одной большой костяной пуговицей. Обуви на ногах не было. Босиком. Завершали весь его облик – рубашка красного цвета в белый горох, и жилетка без рукавов голубого цвета. Потребовалось какое-то время для того, чтобы собрать воедино весь его вид у себя в сознании, для того, чтобы оформилось моё внутреннее согласие между традиционным мировоззрением и принятием свободы выражения личности в любом её проявлении. Лицо у него было круглое, с пухлыми щеками, улыбка во всё лицо, веснушки, но глаза без зрачков, и ровного чёрного цвета. Зубы на этом совершенно добродушном лице заметно выделялись вперёд. Время от времени его губы сжимались в щепоть, и он крутил ими по кругу, неприятно шевеля при этом носом. На весь его облик моё сознание отреагировало одним определением – «Страшила».
Теперь он стоял прямо передо мной и молча смотрел прямо в глаза. Довольно неприятное ощущение. Я решил первым нарушить это затянувшееся молчание:
– Здравствуйте, молодой человек.
«Молодой человек» передёрнулся всем телом и начал издавать звуки, похожие на чередование писка, глухого рычания и невнятного бульканья, всё это в разной последовательности. В этот момент я вполне серьёзно пожалел, что не взял с собой оружия. И, честно говоря, сознание было уже на пределе – мозг отказывался принимать за реальность те события, которые происходили вокруг меня за последние сутки. Голова закружилась, и я потерял сознание.
Пришёл в себя от того, что кто-то тряс меня за плечо. Это был Страшила. Непонятные звуки из его зубастого рта оформились в подобие речи с непонятным акцентом:
– Мистор Глауный, мистор Глауный, откройте!
Первая моя мысль была про Питера:
– Где Питер?
– Уехал он, по свежим делам.
– По каким ещё делам?
– Свежим делам.
– Да что за чертовщину вы несёте? Где, чёрт побери, Питер, и вы, вообще, из дома вышли, или завернули с дороги?
Страшила молча смотрел на меня. Стало понятно, что он не понимает вопроса. Я протянул руку, и указывая пальцем на дом, повторил вопрос:
– Вы оттуда, из дома, Питера видели?
– Да, тёмный ход, дом, Питр видел Пуду, свежие дела. Отдай.
Пока я соображал, что ещё этому чуду нужно отдать, он протянул мне синюю папку с завязками: «Питр отдай». Забирая папку, я вполголоса проворчал: «Где тебя только нашли…». И тут Страшила ясным, звонким детским голосом, и совершенно без акцента выдал: «А чё меня искать-то, я всегда тут!», и разулыбался во всё своё круглое лицо. При этих его словах на меня напал безудержный смех, мой добродушный собеседник тоже разразился хрюканьем и хлюпаньем, в один момент заплевав мне всю грудь и лицо.
– Осторожнее, осторожнее, ну нельзя же так, – только и успел я проговорить, утираясь рукавом и отодвигаясь от этого слюнявого весельчака подальше.
– Тебя как зовут, почтальон?
– Ты – мистор Глауный, пуду называй как в голове дела пришли.
– То есть как назову, так и будет?
– Уже теперь называл.
– Всё-то ты знаешь. Ну, значит, тебя зовут Страшила. Хорошо?
– Я Страшила, я Страшила, я Страшила, о-хо-хо!
С этими словами он подскочил на месте, сделал кульбит в воздухе, приземлился на обе ноги, и исполнил что-то вроде танца, перебегая быстро-быстро в стороны, размахивая при этом руками.