Каждое сокращение ее киски вокруг моего члена заставляет меня приблизиться к самому краю. Это ощущается так, будто она кончает в течение целых пяти минут, или, возможно, один ее оргазм переходит в другой. Зная, что близок к взрыву, я сильно хватаю ее за попку и вколачиваюсь удар за ударом, собираясь оказаться в ней как можно глубже. Уверен, все внутри у нее будет ныть от меня в течении нескольких дней. С глубоким гортанным стоном и рыча, я позволяю себе кончить и изливаюсь в презерватив, чувствуя последние судороги ее оргазма, прокатившиеся по ее телу.
- Ничего себе, - вздыхает она и падает на кровать.
- Ага, это было довольно неплохо.
Осторожно сняв презерватив, я ложусь на плюшевую подушку, пытаясь не заснуть, но хотя бы чуть-чуть передохнуть. Для Вероник не потребовалось много времени, чтобы глубоко уснуть, укрывшись одеялом. Вот что делает хороший секс. Это лучше, чем снотворное.
Я жду примерно полчаса, чтобы убедиться, что она не проснется. Затем собираю свои вещи и направляюсь в ванную. Достав визитку из кошелька, ее карандашом для глаз пишу на обороте «8» и оставляю ее на стойке. Быстро одеваюсь, выключаю свет и закрываю дверь. Тихо иду по номеру, выскальзываю за дверь и спускаюсь на пятый этаж.
Быстро приняв душ, я звоню на стойку регистрации и прошу разбудить меня в шесть утра, после чего ложусь в постель.
Индиана, увидимся завтра вечером. Париж, в этот раз ты меня не разочаровал. Спасибо и спокойной ночи.
Глава 2
Интервью - я ненавижу их, но без них никак – это всегда одни и те же вопросы и ответы. Да я бы мог ответить на них даже во сне. Хотя, еще чего не хватало.
- Мистер МакФадден, у Вас репутация человека, с которым сложно работать. Многие модели жалуются на Ваши не такие уж приятные методы работы. Расскажите, Декстер, что заставляет Вас быть таким? - спрашивает длинноногая блондинка-репортер из какого-то известного журнала.
По крайней мере, на этот вопрос весело отвечать, и я на самом деле могу рассказать свою историю, вместо разглагольствования типа «я стал фотографом, потому что люблю красивые вещи».
- Я не всегда был таким. Имею в виду, я всегда был своего рода ублюдком, но я не был богатым. Я рос в приемных семьях, кочуя от одного дома к другому. Что это делает с ребенком? Это меняет его. Это внушает ему, что не все могут быть любимы или должны любить.
Еще не войдя в эту систему, я знал об этом мире все. Мои биологические родители были этому ярким примером. В последний год в колледже моя мать приняла участие в программе по обмену студентами в Ирландии. Все шло по плану, пока она не встретила пресловутого Мерфи МакФадденна. Пара безнадежно влюбилась, или как там им это виделось.
Промотав вперед, вы увидите Эмили и Мерфи счастливой семьей, укладывающих спать своего двухмесячного сынишку перед его крещением. Перед ними лежал весь мир безо всяких преград.
Со стороны жизнь кажется идеальной: американская девушка из сельской Индианы влюбилась, вышла замуж и построила семью со своим принцем. Они сделали это, верно? Неверно.
Я избавлю Вас от ненужных и скучных деталей и расскажу, как эта сказка превратилась в кошмар, полный эпических событий.
Весной 96 года маленький дом в тихом ирландском городке, с двумя спальнями с видом на пышные зеленые холмы, который в течение десяти лет я считал своим домом, стал местом самого ужасного преступления в городе. Не уверен, что знаю все детали того дня, но один из братьев моего отца рассказал, что отец застал мать с владельцем паба, что вниз по дороге.
В полицейском отчете говорится, что это убийство-самоубийство. Встав пред матерью, отец убил ее, а затем застрелил себя. Сомневаюсь, что он задумался о том, что случится со мной. Сделав это, он заботился только о себе. В любом случае, я потерял все. Все.
Мои бабушка и дедушка прилетели в Ирландию сразу после того как узнали об их смерти. Братья моего отца не хотели забирать меня к себе, так что, после того как на могилы упала последняя горсть земли, я направлялся на самолете в штат Индиана.
Билл и Сьюзи были хорошими опекунами. Моя мама была их поздним ребенком, и им было около семидесяти лет, когда я стал жить с ними. Летом, в течение нескольких месяцев, они умерли друг за другом, когда мне исполнилось тринадцать. Они были всем, что у меня было в Штатах. Мои дяди так и не захотели забрать меня, поэтому меня отправили в приют, где я и пробыл до восемнадцати лет.