Я продолжил наблюдать, как он расхаживает по номеру, поглядывая на телефон и поправляя одежду. Было заметно, что этот человек привык к власти и контролю ситуации. Однако сейчас он явно чувствовал себя неуверенно, ожидая известий, которые могут повлиять на его положение.
Мне стало интересно, что за новости он ожидает. Но я мог только строить догадки, продолжая исполнять свою роль безмолвного свидетеля.
Тук-тук-тук. Раздался стук в дверь номера. Мужчина выдохнул, как пловец перед погружением, набрал воздуха, расправил осанку и, сдержанно пытаясь скрыть мандраж, пошел к двери.
— Здраааасте, Сергей Маратович! — приятный и звонкий голос раздался в дверях. Я увидел, как детские тоненькие ручки обвили ему шею и повисли на спине, едва смыкаясь. На запястье одной руки я разглядел браслетик с мишками и какие-то бирюзовые бусины. Ножки создания оторвались от земли, босоножки без каблуков, похожие на балетную обувь, чуть сползали с пяточек ног 33–34 размера, прикрытых беленькими носочками.
Я ощутил множество приятных ароматов — все они смешивались и перебивали друг друга: имбирное печенье, будто опущенное в томленое молоко, карамель, нуга, какая-то химическая, но приятная жвачка, дешевые цитрусовые духи с нотками малины и клевера. От запахов как будто стало светлее в номере, словно спирали выключенных ламп без подачи напряжения в них замерцали.
— Угу, привет, Мариночка, — сухо молвил он и, обернувшись, перенес на свою шею не размыкающиеся детские ручки. Поставил девочку на пол. Платьице в горошек с опозданием опустилось и прикрыло полоску трусиков, разделяющую маленькую округлую попку, еще только привыкающую к такого рода белью.
— Проходи, — странным тоном сказал мужчина и как бы встал полубоком, одновременно освобождая проход. Еле вытянув массивную шею в коридор, оглядел маршрут Мариночки, убедившись, что коридор гостиницы пуст. Затем шумно выпустил воздух из легких с хрипом, как будто держал напряжение и не дышал при спуске с горы — так делают скалолазы. И снова резко наполнил их, уже как перед погружением.
— Спасибочки, дядь Серёж! Ой, простите, Сергей Марато…! Оооо… «Джуси Фрут»… Можно? — звонко и со стеснением от просьбы спросило это создание.
— Конечно, тебе можно всё! И я просил… Просто Сергей, можно, — очень смягчающе и обволакивающе, на окончании фразы сказал гигант в костюме.
Мариночка быстренько прошмыгнула к дубовому столу, перебирая тоненькими ножками с глянцевым морским загаром. На них не было ни складочки, ни морщинки, ни венки — они выглядели единым целым. Даже следов в сгибах коленей не оставалось. В номере как будто посветлело, я не мог оторвать от неё взгляд…
Она была так юна и так прекрасна, в самом начале своего становления женщиной. Физически приобретая одни запахи, но теряя другие. Этот стык созревания, когда в ней задерживались оба этих аромата. Тот пик взросления, когда мама ловит на своем дитяти похотливые взгляды мужчин и испытывает одновременно гордость и страх, тревогу и восторг. Иногда даже ужас, но в то же время — гордость, ведь ее дитя достойна таких взглядов.
Так и эмоционально — будто забота матери душит, а уже прорезаются нотки протеста в спорах и попытках вырваться, провокационными поступками, идущими даже вразрез с инстинктами. Но они обволакивают ложной надеждой, что это откроет мир взрослой и беззаботной жизни, лишенной постыдной опеки.
— Хорошоооуу, Сергей Мар…, Сергей! — оправившись, произнесла Мариночка, крепко сжав двумя ручками картонную коробочку с соком и втягивая ярко-оранжевый нектар через соломинку. Не останавливая процесса, оглядела номер без концентрации на деталях, просто водя своими красивыми, зелеными глазками по окружности.
И я заметил, что от этой картины не только мне тяжело оторвать взгляд, но и Сергей Маратович наслаждался ею…
Мариночка, казалось, даже не заметила пристальных взглядов мужчины. Она продолжала пить сок маленькими глотками, слегка покачивая бедрами в такт какой-то внутренней мелодии. Её юное тело было исполнено непосредственности и легкости движений.
— Вкусно? Мороженого? Вина, пока никто не видит! Ха-ха-ха! Ты только скажи, маленькая моя, все для тебя сделаю! — произнес мужчина совершенно иным тоном, который прозвучал совсем другим, чем двадцать минут назад, когда он общался с адресатом по телефону.
— Неа, — ответила Мариночка, не выпуская соломинку из своих маленьких, но пухленьких губок. Она даже не понимала смысла фразы, которую мечтает услышать каждая женщина. Ее больше впечатлял и радовал апельсиновый сок, а точнее процесс его питья, а также необычное окружение комнаты, которое она не видела ранее.