Имя своей трехтонной Тойоты Юрка Борода никому не открывал, да и сам произносил не часто. Только в трудных ситуациях, перед особенно крутым подъемом или непредсказуемым спуском или работой на грани опрокидывания, трогал ласкающим поглаживанием эбонит руля: «Ну, Маша, давай», - и погрузчик, утробно поуркивая дизелем, подбирался, напрягал колеса, включая свое управление в нервную систему хозяина, и становился продолжением его тела: рук, ног, вестибулярного аппарата. Когда молодые водилы, хвастаясь, пытались задвинуть «рогом» спичечный коробок или щелкнуть зажигалкой, Юрка усмехался – фокусники.
Маша, Мария. Первая любовь, первая жена. От нее ушел в армию. Наказал ждать, а вернулся с другой. Сколько их потом было. Лет пять назад, устроившись водилой на базу, встретил Марию на складе запчастей. Сходила замуж неудачно, сейчас дочь в институте учит. Разговора сразу не получилось, а потом и вовсе примелькались: здоровались и проходили мимо. Тянуло зайти поговорить, но давило грузом чувство вины, и проходил Юрка, глаза пряча.
На обед подкатил с опозданием и застал в столовой оживленную дискуссию.
- И кто же у нас в понедельник станет безработным? – проорал, энергично размешивая чай в бокале, Серега.
- Надо голосованием определить. И пусть катится.
- А я предлагаю последнего расстрелять, - веско заявил Кучерявый и оглянулся, ожидая смеха. Никто не поддержал.
- Что у вас тут? – Юрка присел за стол, начал доставать из пакета обед: банку супчика, хлеб, сало.
- Объяву шеф повесил: кто последний на финише – вылетает с работы.
- Тогда не суетитесь: я не участвую, значит, и вылечу.
Недолгую тишину прервал Серега Хохол:
- Тогда с кем бороться мне? Я реально не вижу соперников. Давай, Мася, возрази.
Двухметровый, сутулящийся Мася пренебрежительно глянул на Серегу и с недоумением повернулся к Юрке:
- Интересно, Борода. Я второй день прикидываю, как сделать тебя на повороте, а ты не участвуешь? Не с Хохлом же возиться.
- У тебя нету шансов, - взвился Серега.
- Я в армии, - Мася агрессивно наклонился к Сереге, - БТР водил. И на каре езжу, как на БТРе. Будешь под колесами путаться, слетишь с рампы или раздавлю на хрен.
- Умираю от страха, - Серега зазвенел ложечкой в бокале. - По жизни точно знаю, побеждает не сила, а характер и желание победы.
- Отдыхаете оба, - поднимаясь из-за стола, веско оборвал Васька Кучерявый. - У меня дом не достроен, и денежный приз очень кстати.
Никто не ответил. Плотного крепыша Ваську работяги считали “мутным” и сторонились.
Юрка вышел из столовой и выругался: выезд загораживал малинового цвета трехтонный Порш, с надписью «Кент» на лобовой доске кабины. Закурил в ожидании. Мася не заставил себя ждать:
- Нарочно поставил, чтоб ты имя заценил. Кент – это, типа, клоун у короля Лира, которого родные дочки кинули, а клоун не кинул в горе и в радости. Нормалек?
- Нормально. Давай, катись. У меня машина уже подана.
Длинный Мася уселся в широкозадый Порш и составил с погрузчиком образ кентавра. Юрка осторожно улыбнулся и потянул из кармана сигарету. Мася повернул ключ зажигания, но дизель не запустился. Стартер крутил вхолостую. Мася ругнулся, попробовал еще раз – никакого результата. Третья и четвертая попытки так же закончились ничем.
- Сейчас аккумулятор посадишь, - Юрка подошел ближе. — Капризный у тебя друг.
- Клоун и в Африке клоун, - Мася резко крутанул ключ. Стартер исправно крутил, но двигатель не запускался. – Сволочь.
- Дай попробую, - Юрка занял место на сиденье, подвигался, устраиваясь. Тронул ключ. – Ну, не злись.
Выбросив из выхлопной трубы клуб черного дыма, дизель рыкнул и заработал ровно и надежно. Мася сглотнул и полез, отворачивая взгляд, на освобожденное Юркой кресло.
Юрка заканчивал грузить вагоноподобный фургон «Мана». Грузчики-гастарбайтеры управлялись шустро, и погрузчик сновал челноком от склада к машине. Работа спорилась, и Юрка решил после погрузки забежать на склад запчастей, взять ремень для генератора. Старый еще походит, но лучше иметь запасной. Юрка все чаще находил поводы повидать Марию. Поговорить пока не получалось, но улыбаться друг другу начали.
У края рампы остановился Андрей, равнодушно и расслабленно осмотрелся:
- Борода, ты не надумал?
- И не собираюсь, - Юрка опустил поддон в кузов и повернулся к Андрею. – Сначала сомневался, а сейчас увидел ваши кнуты-пряники, и с души воротит. Лучше сразу выгоняйте.
- Ты о чем, камрад?
- Сам ты это слово нехорошее, - Юрка по своему обычаю ответил грубо, но, увидев недоумение на лице мастера, поспешил разъяснить. – Объявление в столовке.
- Ну?
- Не нукай, не запряг, - подхватил освободившийся поддон и, резко газанув, сорвался с места.
Не добившийся вразумительного ответа, Андрей отправился в столовую, оттуда почти бегом бросился в офис.
На территорию въехал черный Лендровер, привычно остановился под кленом на пятачке, который никто не смел занимать. Из-за руля выбрался Батя, шестидесятилетний, высокий, крепкий мужчина – отец Данилы и Андрея.
В девяностые скупил Батя за бесценок полузаброшенные склады промбазы и начал потихоньку оживлять оптовое снабжение области. Восстановил старые и наладил новые связи по доставке и реализации товаров, подлатал подъездные пути, склады, заборы. Постепенно прикупил, собрал, отремонтировал необходимый технопарк. Теперь дело уверенно вели сыновья, но незримое присутствие Бати ощущали все.
Батя осмотрелся и, не заходя в офис, двинулся по складам. За руку здоровался с встречными работягами, с некоторыми разговаривал подолгу. Высмотрев среди погрузчиков Юрку, призывно махнул рукой, Борода, приткнув погрузчик к бордюру, остановился, спрыгнул на землю и, разминая затекшие плечи, направился к Бате.
Пять лет назад Юрка, расставшись с очередной женой и «расплевавшись» с Мурманским портом, в расстроенных чувствах вернулся на родину и пришел к Бате в поисках работы. Батя кое-как пролистал Трудовую книжку, но внимательно рассмотрел и расспросил Юрку. Своим ключом открыл гаражный бокс, в котором беспорядочно громоздились с десяток битых-перебитых, полуразобранных погрузчиков:
- Посмотри тут, а я к вечеру подойду.
Умел Батя дарить людям счастье. Юрка весь день, забыв про обед, пыхтел, сопел, даже запевал иногда из любимого репертуара о заразах: «Ты где была, Зараза, прошлой ночью?», «Вот такая вот Зараза девушка моей мечты», и самое модное и любимое: «Она не женщина, она – Зараза!» В течение дня завел, опробовал и «поставил на ход» две машины. Батя посмотрел, пожевал губами и спросил:
- Выпиваешь?
- Случается, - решил не врать Юрка.
- Пить – здоровью вредить, - пояснил Батя.
На следующий день Юрка возился в гараже полноправным водителем. В помощники к нему Батя определил сына Андрея.
Батя сделал несколько шагов навстречу и протянул руку:
- Здорово.
- Здрасте, - Юрка привычно отметил ширину и жесткость Батиной ладони, будто доска, сколько ни дави, не продавишь.
- Андрюха уши прозудел, какие-то соревнования. Давай, объясни.
- А я с какого боку? Он придумал, его и спрашивайте.
- Спрошу. Ты сам как?
- Против, - Юрка дерзко глянул на Батю. - Мы работаем, вы платите, а развлекать господ мы не обязаны. Нет такого пункта в контракте.
- То есть так? - Батя уперся взглядом в Юркины глаза. - Ты вот что… Не кипятись пока, а потом поговорим. - Повернулся и, тяжело ступая, зашагал к офису.