В Кояново не было высланных трудпоселенцев, но агентурные разработки и дела-формуляры на актив мечети были.
Директор МТС М. М. Смышляев был обвинен в участии в повстанческой организации. Дело об «антисоветской террористической повстанческой организации», включающей в себя почти все административно-хозяйственное руководство Свердловской области — от первого секретаря обкома партии до председателя колхоза, было заведено НКВД еще летом 1937 г. Арестованный 22 мая 1937 г. первый секретарь Свердловского обкома партии ВКП(б) И. Д. Кабаков 28 мая начал давать нужные следователям показания[556]. Во «вредительскую организацию» вовлекалось все больше и больше руководителей — секретари горкомов и окружкомов, директора заводов и трестов. Весной и летом 1937 г. были арестованы пермские руководители — А. Я. Голышев (первый секретарь Пермского горкома), А. И. Старков (председатель Пермского горсовета). В протоколах допроса Старкова появляется фамилия Смышляева — в качестве руководителя кояновского повстанческого взвода[557]. Причем этот допрос датируется 29 августа 1937 г., а Смышляев был арестован 26 августа, т. е. арест был произведен не на основе показаний Старкова, а заранее.
15 мая 1939 г. был допрошен следователь НКВД Ф. Г. Лизунов; он рассказал, что текст допроса Старкова был им «вымышлен»[558], т. е. Лизунов придумывал «преступления» для уже арестованных людей. Вероятно, директор МТС Смышляев попал в список первой категории вместе с другими хозяйственными руководителями Пермского района, которые «…организованно вели подрывную вредительскую работу, направленную к провоцированию массового недовольства в деревне и городе» вследствие ошибочных хозяйственных решений, срыва сроков сева и др.[559]
Недовольство, по всей вероятности, действительно было, и следователи в «вымышленные протоколы» вписывали то, что ранее оперативники слышали от осведомителей, — критику поступков начальства: М. М. Смышляев в 1936 г. не вовремя построил мастерские для ремонта техники, в результате в посевную кампанию 1937 г. техника часто ломалась[560]. Вряд ли эти суждения придуманы следователем НКВД Лизуновым, вернее, только интерпретированы им как осознанная «вредительская деятельность». Арестованные в сентябре 1937 г. административно-хозяйственные руководители села Кояново также обвинялись в участии в контрреволюционной повстанческой организации, которой руководил Смышляев. У каждого руководителя были свои хозяйственные упущения: падеж скота, непредоставление людей на лесозаготовки, растраты и др. Но они попали во вторую категорию арестованных. Зам. начальника Пермского горотдела НКВД В. И. Былкин на допросе 5 апреля 1939 г. показал:
«наиболее грамотные арестованные назначались руководителями организаций, а остальные — рядовыми ее членами»[561].
Таким образом, в селе Кояново в списки на арест попали активные верующие люди и мулла, за которыми давно вели наблюдение органы НКВД и административно-хозяйственное руководство села, которое было обвинено в преднамеренном вредительстве в составе контрреволюционной организации. Мусульмане были отнесены в первую категорию («наиболее враждебные»), также к первой категории был отнесен Смышляев, как «наиболее грамотный» и самый крупный руководитель села[562]. Остальные административно-хозяйственные руководители села были отнесены ко второй категории. Вероятно, в поле зрения НКВД они попали благодаря документам горсовета, который весной-летом 1937 г. принимал постановления об их ошибках и недочетах в административно-хозяйственной деятельности.
Арестованный в декабре 1937 г. замдиректора МТС С. С. Волегов, судя по вымышленным протоколам допроса Смышляева от 3 октября 1937 г., также был включен в заранее составленные списки на арест (был перечислен в составе кояновского повстанческого взвода). Но по каким-то причинам он не был арестован в сентябре-октябре 1937 г. (когда арестовывали по 2 категории). Можно предположить, что в составленные еще в июле[563] списки вносились некоторые корректировки.
Арестованные в 1938 г. заранее в списки внесены не были. Аресты имели определенный повод, после чего следователи пытались включить их в повстанческую организацию.
Ход операции
Дата | Арест | Кем арестован | Приговоры | Кем осужден | |
---|---|---|---|---|---|
06.08.1937 | 6[564] | НКВД | |||
26.08.1937 | 1[565] | НКВД | |||
11.09.1937 | 5[566] | ВМН | Тройкой | ||
13.09.1937 | 1[567] | Горпрокуратурой[568] | |||
26.09.1937 | 1[569] | НКВД | |||
27.09.1937 | 1[570] | НКВД | |||
28.09.1937 | 5[571] | НКВД | |||
10.10.1937 | 1[572] | ВМН | Тройкой | ||
28.10.1937 | 1[573] | Милицией[574] | |||
30.10.1937 | 1[575] | НКВД | |||
15.11.1937 | 10[576] | 10/8 лет | Тройкой | ||
18.12.1937 | 1[577] | НКВД | |||
04.01.1938 | 1[578] | НКВД | |||
17.01.1938 | 1[579] | ВМН | Военной коллегией Верховного суда СССР | ||
13.04.1938 | 1[580] | Милицией[581] | |||
05.04.1939 | 1[582] | 6 лет | Перм. облсудом | ||
20 | 18 |
556
Обзорная справка по делу Кабакова И. Д., 01.06.1955 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 10114. Л. 4–23.
557
Из протокола допроса Старкова, 29.08.1937 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 13706. Л. 28–34.
558
Из обзорной справки по делу Лизунова Ф. Г., 21–23.08.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 13706. Л. 80.
559
Из протокола допроса Кабакова, 28.05.1937 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 10114. Л. 6–10.
561
Из справки по архивно-следственному делу № 796219, 05.04.1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 13219. Л. 147.
562
Из архивной справки Пермского областного партийного архива: в начале 1930-х гг. был секретарем парткомов крупных заводов (Судозавод, Гознакстрой), в 1934 г. избирался членом президиума Пермского городского совета РК и КД. 12.12.1957 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 13706. Л. 7.
563
Директива НКВД СССР № 266 требовала представление списков к 8 июля 1937 г. // Трагедия советской деревни. Документы и материалы. Т. 5. Кн. 1. С. 319.
568
В тот же день отпущен под подписку о невыезде. С 01.11.1937 г. дело передано за ГО НКВД.
574
«Как социально-вредного и опасного хулигана» из постановления участкового инспектора 4 отделения Пермского управления милиции, 28.10.1937 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6857. Л. 1, 23.