Арестованный первым директор МТС был приговорен 17.01.1938 г. выездной сессией военной коллегии Верховного суда СССР на основании постановления ЦИК СССР от 01.12.1934 г. к расстрелу, девять человек было приговорено тройкой 15.11.1937 г. к 10 и 8 годам ИТЛ. На арестованного последним Волегова (10.02.1939 г.) Облпрокуратурой дело было прекращено.
В селе Кояново аресты по первой категории проходили в течение августа месяца (06.08 был арестован актив мечети, 26.08 — директор МТС), следствие по мусульманскому духовенству было закончено 10.09, а 26.09 начались аресты по второй категории. Можно предположить, что второй этап операции, строго оговоренный в приказе[588], начался в период между 10 и 26 сентября 1937 г. Расстрельное дело Смышляева было передано на рассмотрение военной коллегии Верховного Суда СССР только в конце декабря 1937 г., но оно было напрямую связано с многочисленными арестованными по второй категории.
Арестованный 4 января 1938 г. учитель Сайманов Абдулла попал в поле зрения НКВД за случайную описку — в декабре 1937 г. написал на доске в классе «кто занимается растранжириванием колхозной собственности, тот является честным колхозником»[589]. Мл. лейтенант НКВД Ф. Г. Лизунов в феврале 1938 г. попытался включить его в контрреволюционную повстанческую организацию, руководимую из Японии. Уже 08.02.1938 г. дело было окончено и вынесено обвинительное заключение: «являлся участником Японской диверсионно-повстанческой организации», дело подлежало направлению на тройку НКВД[590]. Но механизм массовых репрессий уже фактически не работал — дело Сайманова на тройку отправлено не было. Осенью 1938 г. вновь начались допросы, вел их уже другой следователь — сержант ГБ Чубуков, а 27 сентября 1939 г. Сайманов был освобожден. Почти так же было приостановлено дело на Волегова в конце января 1938 г.
Арестованному 13 апреля 1938 г. Мурсалимову Фатыху никаких контрреволюционных, повстанческих, террористических деяний не пытались приписать. Хотя в целевые группы приказа № 00447 он подходил идеально. Из семьи крупного кулака, был раскулачен, в августе 1937 г. вернулся в село из заключения (за хулиганство), вернувшись, не работал — занимался спекуляцией сельхозпродуктами. Был арестован милицией за хулиганство и спекуляцию[591], хотя хулиганство имело явную политическую окраску — ругал матом представителей сельсовета, пришедших переписывать скот, и разорвал уже готовые переписи. Тем не менее, на допросах в милиции спрашивали только о его хулиганских действиях. Арестованный той же милицией за хулиганство 28.10.1937 г. П. И. Трутнев был сразу же передан в НКВД, где ему следователем Каменских было инкриминировано участие в контрреволюционной повстанческой организации. Вернувшийся в августе 1937 г. из заключения в Пермской тюрьме Мурсалимов Фатых не попал в арестные списки, вероятно, именно поэтому занятые плановыми арестами сотрудники НКВД так долго не обращали на него внимания. Так, допрошенные в апреле 1938 г. свидетели показывали, что в августе-сентябре 1937 г. Мурсалимов угрожал председателю колхоза (месть за конфискованное имущество), агитировал против колхозов, на что был составлен акт и отправлен в народный суд[592]. Но Мурсалимов был арестован Пермским межрайсектором РК милиции по ст. 73–107 УК[593].
Можно предположить, что в конце января — начале февраля 1938 г. отправка завершенных дел на рассмотрение тройки была приостановлена и, к счастью для кояновцев, возобновлена не была.
588
«В первую очередь подвергаются репрессии контингенты, отнесенные к первой категории. Контингенты, отнесенные ко второй категории, до особого на то распоряжения, репрессии не подвергаются».
589
Из протоколов допроса свидетелей, 08.02.1938 г. //ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1.Д. 763. Л. 17.
591
Из Постановления уполномоченного Оперативного отделения Пермского межрайсектора РК милиции, 13.04.1938 г.//ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 88625. Л. 13.
592
Протокол допроса свидетеля X., 31.05.1938 г. // ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1.Д. 88625. Л. 21.