Таким образом, можно предположить, что дело было не в хозяйственных талантах конкретного руководителя, а в особой системе хозяйствования (или «безхозяйствования»), сложившейся в Советском государстве. Средства массовой информации арест и осуждение Смышляева интерпретировали так:
«…Вредительски срывая ремонт тракторов, они заставляли выезжать в поле на машинах с незаконченным ремонтом, у которых не было запасных частей. Враги народа делали все, чтобы вызвать недовольство среди трактористов. Трактористы не получали своевременно зарплаты, о культурном обслуживании никто не заботился»[620].
Главная мысль статьи сводилась к следующей констатации: враги народа разоблачены и арестованы, значительное ухудшение жизни крестьян они устроили специально, чтобы вызвать недовольство советской властью.
Методика ведения этих допросов похожа на методику допросов мусульманского духовенства. На первом, 27 августа, допрашиваемый перечислял всех своих знакомых. В протоколе допроса от 3 октября Смышляев «подписал» протокол показания о том, что он состоял в контрреволюционной повстанческой организации и возглавлял ее кояновский взвод. В этот взвод якобы входили: Беляев Шариф — председатель сельсовета, Максудов Галимзян — председатель колхоза «Передовик», Степанов — учитель кояновской школы, Волегов — заместитель директора Кояновской МТС, и др. (всего 13 человек). Дело вел следователь НКВД Ф. Г. Лизунов. Методы воздействия на подследственного были уже отработаны. О них зимой 1937 г. рассказал жене Смышляева освободившийся из тюрьмы человек, который принес ей записку от мужа: держали до 20 суток в карцере, на допросе наставляли в рот дуло пистолета и т. д. Эта записка дополняет наши представления о методах получения признаний:
«…Ты остаешься одна с пятерыми детьми, тебе тяжело, […]. Ох! Если бы не малые мои крошки то было бы не так. Я вынужден был подписать обвинительный лист»[621].
В деле имеется описание структуры контрреволюционной повстанческой организации, которая после будет почти дословно перенесена в дело № 6857, а кояновский взвод будет арестован в полном составе — за исключением нескольких человек. Вероятно, к этому времени уже имелась схема организации, разработанная вышестоящим начальством:
«Левоцким была спущена схема организационного построения этой организации. Я не знаю, кто являлся автором этой схемы, и на основании каких материалов она была составлена, но знаю, что чертил ее Левоцкий и для этой цели он специально приглашал чертежника с завода № 10. Эта схема должна была служить основой для составления протоколов»[622].
Из текстов допросов можно попытаться воссоздать эту схему[623].
Следственное дело № 6857 состоит из семи томов и объединяет сорок два человека, в том числе кояновское административно-хозяйственное руководство. Начинается оно с Постановления о выделении следственного материала на этих людей из следственного дела А. И. Старкова.
Из сорока двух арестованных было двенадцать работников сельсоветов, девятнадцать — руководителей колхозов и МТФ, из них двадцать четыре человека весной-летом 1937 г. были уволены «за развал работы» и «бесхозяйственность», некоторые были отданы под суд. На шестерых имелись меморандумы с данными об антисоветской агитации. Так, председатель Кояновского сельсовета Беляев Шариф был отстранен от должности еще весной 1937 г., а в августе 1937 г. он работал рядовым колхозником в соседнем колхозе Им. VII съезда Советов и находился под следствием горпрокуратуры[624].
Жителям села Кояново первоначально были вменены в вину хозяйственные недочеты, приведшие к материальным потерям в сельсовете, колхозе и, соответственно, ухудшению жизни советских людей. Так, председатель кояновского колхоза «Передовик» Максудов Галимзян Башарович первым был обвинен в порче части урожая и падеже скота из-за недостатка корма. В следственных материалах на Максудова нет никаких данных, почему Пермский уезд, признанный в 1921 г. «обеспеченным в кормовом отношении»[625], когда на одну единицу скота в среднем заготовлялось до 11 пудов сена на месяц, в 1936–1937 гг. не смог обеспечить скот кормами. Из имеющихся в деле показаний других арестованных можно узнать, почему не было кормов для скота. Бывший работник Пермского райзо[626] рассказывал, что в 1936 г. почти во всех колхозах Пермского района в счет хлебопоставок были изъяты даже семена; а сдача сена государству привела к тому, что уже осенью 1936 г. было ясно, что весной 1936 г. скот будет голодать[627].
621
Из письма прокурору Пермской области от Смышляевой Веры Александровны и 5 детей. 06.04.1956 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 13706. Л. 56–57.
622
Из протокола допроса бывшего следователя НКВД Окулова, 1939 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 13706. Л. 100.
624
Из протокола допроса свидетеля Беляева Ш., 22.08.1937 г. // ГОПАПО. Ф. 643/2. Оп. 1. Д. 26356. Т. 1. Л. 30.
625
Из справки об урожайности хлебов и сенокосных угодий за 1921 г. // ГАПО. Ф.Р-19. Оп. 1. Д. 199. Л. 4 об.
627
Из протокола допроса Зверева Я. Д. от 05.10.1937 г. // ГОПАПО. Ф. 641/1. Оп. 1. Д. 6857. Т. 1. Л. 51.