Она наклонилась вперёд, прижалась своей грудью к моей и положила голову где-то между моим плечом и шеей. Мои руки тут же обхватили её, как доспехи.
Некоторое время мы лежали так, пытаясь отдышаться. Я ненавидел объятия, ненавидел само прикосновение, и всё же я не хотел, чтобы она отпускала меня. Но когда я заметил, что её дыхание становится глубже, я понял, что этому пора положить конец.
— Дорогая, — тихо сказал я и провёл рукой по её волосам. Флора тихонько промурлыкала в ответ. — Смотри в оба.
Она покачала головой.
— Я устала.
— Я знаю.
Я осторожно перевернул её на спину, запечатлел нежный поцелуй на её губах, прежде чем встать с кровати и пройти прямо в свою ванную комнату.
Я привёл себя в порядок, затем взял новое полотенце, смочил его чуть теплой водой и вернулся к своей невесте.
Флора по-прежнему неподвижно лежала на моей кровати с закрытыми глазами. Её грудь тяжело вздымалась и опускалась, и если бы я не знал её лучше, то решил бы, что она заснула.
Флора ни за что не провела бы ночь в моей постели. Она слишком сильно ненавидела меня за это.
— Раздвинь ноги. — Единственной частью тела, которой она двигала, была её голова из стороны в сторону. — Нам нужно привести тебя в порядок, Флора.
— Через минуту.
— Нет, сейчас.
Поскольку она этого не сделала, я раздвинул ей ноги. Сначала я провёл влажным полотенцем по внутренней стороне её бедер, а затем перешёл к вытиранию между ног.
Флора тихонько замурлыкала.
— Приятное ощущение.
Я нахмурил брови, а на губах появилась слабая улыбка.
— Так больно, да?
Она кивнула.
— Но всё в порядке. Мне нравится, что я не могу ходить.
— Лгунья. — Я прижался губами к низу её живота. — Ты бы плакала, если бы не смогла надеть одну из своих драгоценных туфель хотя бы день.
— Я могу ходить в туфлях по дому и не шевелить ни единым мускулом.
Флора могла делать всё, что хотела, и любой, кто попытался бы переубедить её, пострадал бы от болезненных последствий.
Закончив, я пошёл снять полотенце, ожидая, что к моему возвращению Флора уже уйдёт, но, к моему удивлению, она всё ещё лежала на моей кровати, завернувшись в моё одеяло.
— Ты планируешь вернуться в свою комнату? — спросил я, надевая белые боксеры.
— Нет, спасибо.
Ледяное сердце где-то в моей груди забилось быстрее. Она сказала, что проведёт ночь в моей постели?
Будь спокоен, Кай. Всё в порядке.
— Не говори это слово.
Флора подняла голову.
— Спасибо?
Я закатил глаза.
— Да, это. И никогда не извиняйся.
На её лице появилась улыбка.
— Ты имеешь в виду, никогда не извиняться?
— Да.
Неужели это было так трудно понять?
— Никогда?
— Никогда.
Я выключил свет и скользнул в постель, но замер, когда Флора обняла меня одной рукой и снова положила голову мне на грудь.
Что она делала и почему она это делала?
Я никогда в жизни ни с кем не обнимался. Ни разу. Ни когда я был ребёнком, ни когда я был старше.
— Ты извинился за то, что причинил мне боль, — сказала она мне, а затем решила, что одной её руки недостаточно, чтобы обхватить меня, и добавила ногу. — Я думаю, что где-то под этим льдом у тебя действительно есть сердце, Кей.
Я обхватил руками её обнаженное тело, прижал её к себе, даже если мой разум хотел схватить её и вышвырнуть из этой комнаты. Она уже разрушала каждую частичку меня, крала те части меня, которые я никогда никому не показывал. По-видимому, я даже извинился, чего тоже никогда раньше не делал. По крайней мере, в последнее время.
Теперь она хотела спать в моих объятиях. И хуже всего было то, что мне нравилось чувствовать себя собственником по отношению к ней. Когда она лежала в моих объятиях, спала на мне, я мог защитить её. Я знал, что она в безопасности.
И она была моей.
ГЛАВА 40
Школьный бал
«Я просто хочу, чтобы дьявол меня ненавидел» — Power Over Me by Dermot Kennedy
Флора Адамс
— Ты что, не слышала? — спросила одна из мамаш, сидевших за нашим с Каем столиком, своей подруге, но достаточно громко, чтобы услышали все пять соседних столиков. — Она подозревается в убийстве.
Они обе смотрели на меня с отвращением, осуждая меня в открытую.
Я больше не была подозреваемой. С тех пор, как Кай завалил того парня, который позвонил ему. И даже если я всё ещё была подозреваема, как они узнали?
Было довольно странно, что Каю пришлось разбираться со всем этим за меня, что он знал, что я натворила. Последнее, что мне было нужно, — это кучка старушек, сплетничающих о чём-то, что вообще не должно было появиться на свет.