— Это больше не твоя комната, — сказал он мне. — Ты переезжаешь ко мне.
Я хотела возразить, Господь знал, что я должна была это сделать, но что-то в моём мозгу блокировало все мои попытки не подчиниться его новой идее. Мы будем жить в одной комнате? Это могло привести только к плохим вещам, но я была в некотором роде готова к тому, что они произойдут.
Быстро приняв душ, мы с Каем легли в его постель. Моя голова лежала у него на груди, и я прислушивалась к его дыханию. Мы оба молчали, но оба не спали. Я медленно провела пальцами по его коже, снова ощупывая линии его шрамов.
Я не хотела спрашивать в третий раз за ночь, но мне также очень хотелось узнать, что с ним случилось. И всё же я держалась стойко. Он явно не хотел говорить об этом, так кто я такая, чтобы давить на него?
К счастью для меня, Кай сдался сам.
— Ножи, — внезапно произнёс Кай в тишине комнаты. — Я был наказан ими.
Я положила руку ему на грудь, и, хотя мне хотелось посмотреть на его реакцию, я этого не сделала. Я подумала, больно ли ему, когда я прикасаюсь к ним, но, скорее всего, нет, верно? Он никогда не говорил, что это больно, а я часто прикасалась к ним сегодня вечером.
— Когда ты убежал из дома? — Мой голос был тихим, когда я говорила. — О, Боже. Пожалуйста, скажи мне, что ты не стал членом банды и что ты был…
— Нет, — оборвал он меня. — В первую очередь, из-за них я и сбежал.
— Кай…
— В первый раз она сделала это, когда мне было всего пять лет. Я был голоден, потому что Джули морила голодом нас с Итаном, и я подумал, что смогу украсть печенье на кухне. Конечно, никто никогда не узнает. Это было даже не для меня, я планировал подарить его своему брату. К сожалению, я ещё не успел дотянуться до столешницы, поэтому случайно опустила подбородок вниз, и она разлетелась вдребезги. Джули услышала это и так разозлилась на меня, что взяла нож и оставила свой первый порез на моей ключице, — сказал он. — Я умолял её не делать этого, но она всё равно это сделала.
Слезы навернулись мне на глаза, но я старалась не дать им пролиться.
— Она так и не отвезла меня в больницу, чтобы мне наложили швы, поэтому глубокий порез затягивался целую вечность, — добавил он. — Итану было столько же лет, сколько и мне, но я был более независимым. Хотя ему по-прежнему требовалась помощь во многих делах, я мог делать большую часть этого сам. Джули отказалась купать его после того, как нам исполнилось шесть, поэтому это делал я. Когда она узнала об этом, она снова меня порезала. На этот раз дважды. Один раз в качестве наказания для меня, а другой — для Итана, потому что она не могла причинить вред двум детям, так как учителя могли бы это как-то заметить. С тех пор она делала это каждый раз, когда я делал что-то, что выводило её из себя, иногда даже если я ничего не делал, а Итан делал.
Его руки обхватили моё тело, крепко прижимая к себе.
— К тому времени, когда мне исполнилось шестнадцать, она провела этим ножом по моей коже в общей сложности пятьдесят восемь раз. Некоторые порезы были не такими глубокими, не оставляли шрамов. Другие оставляли. Затем, в ночь перед тем, как я решил, что пора уходить, она добавила сразу пять просто потому, что я попросил её накормить Ареса. Ему было всего четыре года, он почти все ночи плакал, потому что был голоден, но никому не разрешалось утешать его, не говоря уже о том, чтобы кормить. Арес ничего этого не помнит, и я действительно рад, что он этого не помнит.
Однако той же ночью, когда Итан крепко заснул, а Арес потерял сознание от усталости, я кое-что услышал. Я был в ванной и всё ещё зашивал свои раны, потому что научился делать это самостоятельно… Я случайно услышал, как мои родители ссорятся. Папа, кажется, только что вернулся с военной базы в России. Вскоре после того, как крики прекратились, раздался выстрел. Она убила его просто потому, что мой отец узнал о том, как она обращалась с моими братьями и со мной, пока его не было. В тот самый момент я понял, что, если бы я не забрал Итана и Ареса и не покинул этот дом, мы бы никогда не выбрались оттуда живыми.
Наконец, я подняла на него глаза. Слёзы, которые грозились вот-вот хлынуть водопадом из моих глаз, катились по моему лицу, затуманивая зрение.
Кай поднёс руки к моему лицу, вытер большими пальцами под глазами.
— Не плачь, дорогая. Я выжил.
— Но в каких условиях?
Я вспомнила кое-что, что произошло несколько месяцев назад, в ту ночь, когда я застала его врасплох и слегка порезала ему горло, потому что была зла на него. Страх отравил мои вены, чувство вины захлестнуло меня, и из моих глаз потекли слезы.