Если Мирабелла навсегда покинет дом барона без его письменного согласия, — а он ни за что не откажется от своих ежегодных трех сотен, — до того как ей исполнится двадцать семь, она лишится наследства. И все деньги до последнего фунта достанутся. …она не могла припомнить. Женскому обществу «Сестры добродетели», что-то вроде того.
Остаться она тоже не могла. Не теперь, когда на горизонте назревает скандал.
Борясь с усталостью и досадой, Мирабелла засунула капор в саквояж. «Незачем, — корила она себя, — портить собственные вещи в порыве гнева». И тут же пнула ногой стол.
Как несправедливо!
Прощайте, пять тысяч родительского наследства, а вместе с ними и мечта жить, ни от кого не завися! Теперь она уже никогда не породнится с Коулами, но с деньгами она хотя бы не чувствовала себя обузой.
Не в ее силах убедить дядю отказаться от ежегодной выплаты. Наверное, даже обвинение в фальшивомонетничестве не встанет между ним и его деньгами.
Проклятье! Если бы только у нее было шестьсот фунтов, чтобы откупиться от него! Мирабелла защелкнула саквояж, подняла его… и снова поставила на пол.
Она может откупиться от него. Как же она раньше не догадалась? Мирабелла подбежала к столу, взяла перо и бумагу, затем составила простенький договор.
Нужно поспешить. Буквально минуту назад она слышала, как к дому подъехала карета дяди. Вит наверняка уже подготовил экипаж, который отвезет их в Хэлдон.
Не прошло и десяти минут, как Мирабелла оказалась перед кабинетом барона. Дверь была открыта. Дядя, который только что вернулся с охоты, сидел за столом, потягивая портвейн.
Она откашлялась и вошла в комнату.
— Прошу прощения, дядя.
— Это ты спугнула парня?
— Простите?
— Тарстона, дура. Он прямо сейчас запрягает лошадей. Он и Хартзингер. Кажется, я велел тебе сидеть в комнате.
— Я так и сделала. Как вы велели. Я не прогоняла его. Барон уже злился на нее, и Мирабелла ничего не могла с этим поделать. Он пожал плечами.
— Парню давно пора повзрослеть. Зачем явилась? Мирабелла расправила плечи и прошла на середину комнаты.
— У меня к вам деловое предложение.
— Деловое предложение! — передразнил он и захохотал, не отрывая бокала от губ. — У самой за душой ни пенса, а пришла ко мне с деловым предложением! Безмозглая корова…
Мирабелла подождала, пока барон сделает еще глоток, и продолжила спокойным тоном:
— Согласно условиям завещания моих родителей, ежегодная выплата в размере трехсот фунтов, которую вы получаете как мой опекун, прекратится меньше чем через два года, когда я вступлю в права наследства. Если вы согласитесь избавить меня от опеки раньше, я пообещаю, письменно, щедро отплатить вам, как только получу деньги. Девятисот фунтов, думаю, будет достаточно.
— Девятьсот фунтов? — повторил он не без интереса.
— Считайте, что это проценты от ваших инвестиций. Неплохой доход за такое короткое время.
Барон осушил бокал и дрожащими руками налил себе еще.
— Ты дашь мне девятьсот фунтов, если я отпущу тебя?
— В сущности, да.
Он облизнул пересохшие губы, продолжая молча смотреть на нее. «Дядя обдумывает предложение, — решила она, — можно радоваться». Но почему же тогда под его взглядом у нее от страха сжимался желудок?
— И ты дашь письменное согласие, — медленно произнес он. Так медленно и странно, что Мирабелла засомневалась, стоит ли соглашаться.
— Д-Да.
— Откуда мне знать, что ты не обманешь?
— Я же сказала, что скреплю обещание подписью, — в недоумении повторила она. — Не знаю, как еще…
— Этого недостаточно. — Дядя нетерпеливо забарабанил толстыми пальцами по столу. — Совсем недостаточно. Я не смогу подать в суд, если ты передумаешь.
— Я не собираюсь…
— Оставь мне залог.
— Что? — с трудом пробормотала она, услышав его глупое требование. — Залог?
— Плохо со слухом? Именно так я и сказал.
— Но вы прекрасно знаете, что у меня ничего нет…
— У тебя есть друзья, — намекнул он. — Небедные. Страх сменился гневом. «Каков мерзавец!» — подумала она.
— Если бы мне не было стыдно просить у Коулов взаймы, — холодно произнесла Мирабелла, — я бы не торговалась здесь с вами.
— Плевать я хотел на твои чувства.
— Очевидно, как и на наш разговор, — парировала она. — С вашего позволения.
— А ну-ка сядь! — Заметив ее колебания, он с громким стуком опустил бокал на стол, расплескав жидкость. — Сядь, я сказал!
Мирабелла присела: страх, который она испытывала всю жизнь, с легкостью вытеснил гордость.
— Я должен все обдумать, — промямлил барон. — В таких делах нельзя торопиться.
К ее удивлению и еще большему огорчению, дядя поднялся со стула и принялся неуклюже расхаживать вдоль стола.
Мирабелла с отвращением и неким трепетом наблюдала, как барон неспешно переваливается из одного конца кабинета в другой, прилагая при этом такие физические усилия, на которые, как ей казалось, он не был способен уже многие годы. Половицы скрипели и прогибались под ним, ручейки пота стекали по лицу в лужицы на вороте, и, едва успевая переводить дыхание, он бубнил себе под нос:
— Не замечал раньше… Законный договор… Оговоренные даты… Независимо от завещания… — Он то и дело останавливался, чтобы налить себе выпить, затем заново принимался мерить шагами комнату. — С девчонкой хлопот не оберешься… Так лучше… Он с ней справится…
Слушая его одностороннюю тираду, Мирабелла размышляла, забыл ли он про нее или же ему просто все равно.
Он не забыл. Барон остановился и ткнул пальцем в ее сторону.
— Я согласен, если ты подкрепишь обещание деньжатами Тарстона.
— Он не согласится. — И гореть ей в аду, если она его об этом попросит.
— Сделай так, чтоб согласился. Я хочу четыре тысячи.
— Четыре тысячи чего? — спросила Мирабелла, оторопев. Вероятно, дядя выжил из ума, а она этого просто не заметила.
— Фунтов, дуреха. Чего же еще?
— Фунтов! Вы хотите четыре тысячи фунтов? — ахнула она. — Вы шутите.
— Разве похоже, что я тут в игры играю?
«Как раз похоже», — подумала Мирабелла, подавив истерический смешок, нарастающий в горле, грозящий вот-вот вырваться наружу. Зная, что этого все равно никогда не случится, она спокойно и резонно заметила:
— Четыре тысячи фунтов — слишком большая сумма. Если…
— Ты все равно заплатишь.
Она покачала головой. Уж лучше отдать все пять тысяч на дурацкую благотворительность.
— Тогда я подожду еще два года.
— Ждать тебе придется в Сент-Бриджите.
— Простите? — Ей послышалось, что дядя пригрозил отправить ее в богадельню.
— Вижу, я привлек твое внимание, — съязвил он.
— Вы так не поступите, — с трудом прошептала Мирабелла сдавленным от ужаса голосом. — Вы не посмеете.
— Даже не сомневайся. Договор должен быть готов через две недели, иначе проведешь остаток жизни взаперти.
— Вы бы давно отправили меня в приют, будь это выгодно. Одни только затраты…
— Дорого тебе обойдутся, ведь платить я буду из денег, положенных тебе по завещанию, уж поверь мне. Не веришь? Вот. — Он порылся в кипе бумаг на столе. — Вот. Вопрос почти решен. И будь уверена, я не передумаю.
Барон протянул Мирабелле письмо, которое она видела в ту ночь, когда была здесь с Витом. Заголовок гласил: «Сент-Бриджит, приют для убогих». Далее — насколько она успела разобрать, пока буквы не поплыли перед глазами, — говорилось о согласии взять под опеку мисс Мирабеллу Браунинг.
— Но… я ведь только что пришла к вам. Я…
— Не думала, что я позабочусь обо всем загодя? Она медленно покачала головой.
— Нет… нет, так не должно быть.
Голова кружилась от невообразимой смеси страха, паники и злости, и глубоко внутри закрадывалось подозрение: здесь что-то нечисто. Она не видела смысла. Почему дядя так хотел втянуть в это Вита? Зачем тратить деньги, чтобы отослать ее в богадельню, когда он запросто мог рискнуть и поверить ей на слово? Почему он уже получил бумаги из Сент-Бриджита?