У Вита лопнуло терпение. Один удар — и Эпперсли рухнул, как поваленное дерево.
Задушить мерзавца было бы куда приятнее, но Вит сомневался, что под всеми этими складками жира сумеет отыскать шею. Он получил огромное удовольствие, поставив ногу на грудь барона и прижав его к полу.
— Где она, ты, жалкий…
— Ты не понимаешь! — Эпперсли в испуге корчился на ковре. — Она сумасшедшая! Она рехнулась! Напала на меня!
Вит почти обрадовался поводу посильнее надавить на барона, пока тот не начал хрипеть и задыхаться.
— Где?
— Хартзингер, — просипел Эпперсли, когда Вит снял ногу. — Хартзингер забрал ее.
У Вита перехватило дыхание, и он отшатнулся, словно слова барона толкнули его в грудь. «Она сумасшедшая». «Хартзингер забрал ее».
— Ты отослал Мирабеллу в Сент-Бриджит? — прошипел он.
— Тайно переправил в сундуке, — послышался голос Линдберга у дверей. Вит оглянулся и увидел, как он, Мак-Алистер и Кристиан вошли в комнату. — Слуги сделают что угодно за монетку. И признаются в этом за две.
Совладав с приступом паники, Вит отошел от барона и обратился к Кристиану:
— Ты можешь драться?
— У меня есть пара заряженных пистолетов на конюшне, — ответил тот.
— Прекрасно. Седлай лошадей. Линдберг, — продолжил Вит после того, как ушел Кристиан, — по, ёзжай в Хэлдон, расскажи Уильяму, что случилось.
— Хорошо.
— Мак-Алистер, в углу пистолет…
— Слушай-ка! — перебил его Эпперсли, пытаясь сесть. — Ты не вправе вмешиваться! Не вправе! Девчонка тебе даже не нравится!
Вит не стал утруждать себя ответом. Вместо этого он вытащил клише и банкноты из кармана и передал их Мак-Алистеру.
— Выясни, что он знает. Если будет упираться, — четко произнес Вит, — убей… Когда-нибудь убивал барона?
Мак-Алистер задумался, затем покачал головой.
— Герцога. Двух графов. Русского князя.
— Что ж, видимо, барон не станет венцом твоей коллекции, да? Вит ушел под звуки рыданий Эпперсли.
25
Мирабелла постепенно приходила в себя, с трудом пробираясь сквозь туман боли и смятения. Она смутно осознавала, что лежит, свернувшись калачиком, на боку, в тесноте, ее то и дело подкидывает и встряхивает. Но дурнота и усталость вернули ее в беспамятство, так и не позволив понять, что происходит.
Когда Мирабелла снова очнулась, все кругом замерло, застыло, прогрузилось в темноту. Она моргнула несколько раз, убеждаясь, что все-таки открыла глаза. Чернота не рассеялась, тогда она протянула руки и наткнулась на твердую поверхность в нескольких дюймах от лица. «Значит, я не ослепла, — подумала она, толкая преграду, — меня заперли». Паника овладевала ею. Мирабелла ощупала пространство вокруг себя и поняла, что со всех сторон ее окружают стенки. Сундук? Она пошевелилась и выгнулась, пытаясь выбраться наружу.
Она знала, что выберется. Не могло быть иначе.
Мирабелле вдруг показалось, что ее погребли заживо, и ее охватил ужас.
Она закричала, стала колотить руками и царапать стены своей темницы.
В ответ — громкий скрип, порыв свежего воздуха и поток яркого света в глаза.
— Ну же, успокойся. Ни к чему все это, — уговаривал знакомый голос.
— Выпусти меня, — потребовала, она, выкарабкиваясь наружу. — Выпусти…
— Я и не собирался все время держать тебя в сундуке.
Костлявые пальцы сжали руку Мирабеллы и помогли ей выбраться. Она высвободилась, пошатываясь, сделала несколько шагов к карете вдоль грязной дороги, затем вдруг согнулась пополам и наполнила легкие ночной прохладой.
— Вот так, дорогая. Еще раз глубоко вдохни, — советовал голос. — Удар в голову — это ведь не шутка. Какой наглец! К счастью, ты его больше никогда не увидишь.
«Удар в голову», — подумала Мирабелла. Дорога и карета. Пронзительный голос и костлявые пальцы. Память понемногу возвращалась.
О боже! Ее похитили: оглушили, засунули в сундук и увезли прочь. Сама мысль об этом была настолько невероятной, что попросту не укладывалась в голове. В романах Кейт полно подобных историй: барышень против их воли увозили из отцовского дома. В жизни такого не происходит.
Она медленно выпрямилась и вытянула перед собой руку, заслоняя глаза от ослепительного света.
— Где мы?
— На полпути домой, дорогая, — сказал мистер Хартзингер, опуская фонарь.
— Домой? — «О чем он? Разве похититель возвращает жертву домой?» — Вы везете меня в Хэлдон?
Он засмеялся.
— Конечно, нет, глупенькая. Мы едем в твой новый дом — Сент-Бриджит.
Сент-Бриджит.
Происходящее перестало казаться ей таким уж невероятным. Может, романы Кейт о дамах, оказавшихся в опасности, и были выдумкой, а вот рассказы Иви о неугодных родственницах, которых отсылали в богадельни, ужасно походили на правду.
Мирабелла обвела взглядом дорогу. Она не сможет убежать, особенно в таком состоянии, но если ей удастся метнуться в сторону, она спрячется в лесу…
— Нет, нет, нет. И думать забудь, — пропел Хартзингер и направил на нее пистолет, о котором она совсем забыла. — На твоем месте я бы не стал искать помощи у кучера. — Он кивнул в сторону чернеющего силуэта, который как раз сталкивал сундук с обочины. — Ему щедро платят. Полезай в карету.
Мирабелла хотела ослушаться. Если бы ее поставили перед выбором: умереть здесь и сейчас или провести остаток жизни в приюте вместе с такими, как мистер Хартзингер, — она бы предпочла получить пулю.
К счастью, ей не нужно выбирать. Ей нужно только терпеливо ждать, пока не подвернется случай сбежать. Или пока ее не спасет Вит.
Мирабелла не сомневалась в первом и была абсолютно уверена во втором, поэтому села в карету.
Виту бывало страшно. Например, в тот день, когда Мирабелла упала с холма. И в ту ночь, когда она настояла на своем участии в операции.
Ему было знакомо мучительное чувство неопределенности перед боем и вязкий страх сражения, когда солдаты умирали на его глазах.
Но он никогда, никогда в жизни не испытывал такого леденящего душу ужаса, как сейчас.
Вит пришпорил лошадь, хотя знал, как опасно мчаться сломя голову по дороге, освещенной только бледным светом луны. У него не было выбора.
Какую фору получил Хартзингер? Пять минут? Четверть часа? Больше? Сколько времени они потеряли на конюшне, раздумывая, как поступить, пока Мирабеллу увозили прочь?
В сундуке.
Она до сих пор там? Ее держат под замком и в страхе?
«Пусть лучше Хартзингер выпустит ее из сундука и пересадит в карету», — подумал Вит и сразу пожалел об этом. Мужчина может причинить женщине много вреда, если у него есть карета и преимущество в четверть часа.
Он подал Кристиану знак свернуть налево. Скакать по узкой тропе было рискованно, но это давало единственный шанс обогнать Хартзингера и устроить засаду там, где тропа пересекает дорогу. Если им повезет и они выбьют кучера с козел, погоня закончится и Мирабелла будет спасена.
— Здесь уютнее, правда? — вздохнул Хартзингер, сев напротив Мирабеллы. Держа ее на прицеле, он постучал по крыше, и карета тронулась. — Одеяльце? Сегодня прохладно.
Если бы Мирабелла не боялась, что ужин попросится наружу, она бы в изумлении открыла рот.
Он что, заботу проявляет?
— Вижу, ты удивлена, — хихикал он. — Что ж, это можно понять. Жаль, однако, что все вышло именно так. Я по-другому представлял твое возвращение домой. Но так уж получилось.
— Сент-Бриджит — не мой дом, — процедила она сквозь зубы.
— Ошибаешься. По договору, который подписал твой дядя, все законно. Тебе там понравится, — радостно сказал он. — У тебя будет своя комната с окном и камином. И мягкая кровать. Я должен признать, — хихикнул Хартзингер, — в этом деле мне важен не только твой, но и мой комфорт.
Голова раскалывалась на части, поэтому Мирабелла не сразу поняла, что он имел в виду. Понимание нахлынуло вместе с плотными и мутными волнами отвращения. У нее ужасно свело желудок и показалось, что ее вот-вот вырвет. Мирабелла забилась в угол и стала глубоко дышать, пока тошнота не отступила.