Он опустил жалюзи, зажег лампу возле кровати и улегся рядом с Селиной. За все шесть лет, что она прожила в этой комнате, ни разу в этой постели не оказывался мужчина. Сейчас Уилл наполнил ее спальню — совершенно неведомое дотоле ощущение.
— Из—за меня и твоей сестры тебе пришлось пропустить фейерверк.
— Это как посмотреть. Из глаз Викки летели искры, да и я сама горела не хуже ракеты минуту назад. — Селина провела пальцем по колючему подбородку Уилла. — И вообще у нас в Гармонии фейерверки не редкость. Хочешь не хочешь, каждый год приходится на них любоваться.
— Верно, — согласился Уилл. — В следующий раз насмотришься.
Он отвернул голову, чтобы она не видела его лица и не смогла бы прочитать на нем слово, оставшееся невысказанным: «Одна». В следующем июле его здесь не будет.
Он развязал цветные ленты и запустил пальцы в ее густые волосы.
— У тебя красивые волосы, — пробормотал он.
— Спасибо. Ради тебя я их не остригу.
— Да? — Он улыбнулся, но не насмешливо, как обычно. На этот раз улыбка получилась скорее грустной. — И долго ты не будешь стричься?
— А ты долго останешься в городе?
Уилл помрачнел еще больше.
— Я не могу оставаться.
— Тогда я остригусь в тот день, когда ты уедешь, — серьезно пообещала Селина. — И они будут короче, чем у тебя сейчас.
Уилл вертел ленточки в пальцах.
— Как раз нужной длины, — заметил он наконец. — Вполне подойдут…
— Для чего? — полюбопытствовала Селина.
Уилл сложил ленты в петлю и приказал:
— Дай руку.
Селина пристально посмотрела на него, но не стала возражать.
Уилл никогда намеренно не причинит ей боль.
Она протянула ему правую руку, он завел ее ей за голову и просунул между прутьями кровати в изголовье. Не дожидаясь дальнейших распоряжений, Селина подняла левую руку. Уилл проделал ту же операцию, сложил ее ладони и захватил запястья петлей и нетуго завязал ленты. После этого он широко развел ноги Селины, встал на колени и вновь резко вошел в нее.
Он овладел ею быстро и жадно; он гладил ее груди и легонько покусывал их. Она сама не знала, что испытывает: возбуждение, вожделение, страсть? Она чувствовала только его сильные толчки. А он был волен делать с ней все, что захочет, тогда как она не могла прикоснуться к нему, притянуть его к себе, не могла обхватить его голову и поцеловать в губы. Она открыта и беззащитна, она целиком покорилась ему.
А он сильный и властный, его глаза закрыты, он тяжело дышит, но не останавливается, все ускоряет движения. И вот она уже достигла пика, но он продолжает, ласкает ее соски, сильнее, еще сильнее, еще глубже… Наслаждение захватывает ее, и Селина кричит, не замечая ничего, даже хриплого стона Уилла. Он наполнил ее собой…
Сколько времени это продолжается? Секунды? Минуты? Она не знает и не желает знать, ее обволакивает ласковое тепло. Нет уже ни комнаты, ни ночной темноты, есть только она и есть Уилл. Но вот наконец напряжение мышц ослабевает, сердцебиение замедляется, дыхание выравнивается. Она открывает глаза и видит, как он смотрит на нее сверху вниз. Она не может не улыбнуться ему благодарной улыбкой.
— Понравилось? — почти грубо спрашивает он.
Ответом ему служит еще одна улыбка.
— Да, милый, мне хорошо.
Избегая ее взгляда, он тянется к лентам у нее в изголовье. Ему немного не по себе, что он поддался порыву и привязал ее, но она уже сама освободилась и обвила его шею руками. Она могла избавиться от пут в любую секунду, но не стала этого делать.
— Почему—то мне вспомнилась одна строчка, — прошептала Селина. — «Когда она хороша, то она чертовски хороша. Но когда она грешит, она еще лучше». Так вот, Уилл Бомонт, ты великий грешник. — Она поцеловала его и заглянула ему в глаза. — Знаешь, почему у меня ничего не вышло с другими мужчинами?
— Знаю. — Он обхватил ее потное тело и притянул к себе. — Потому что они не я.
Наутро Уилла посетила забавная мысль: поразительно, как сладко спится при работающем кондиционере рядом с женщиной после неслыханного наслаждения. Он не помнил, когда в последний раз так крепко спал, когда вообще он спал в душную летнюю ночь при кондиционере. А еще он не помнил — или не хотел вспоминать, — когда он в последний раз проводил ночь с женщиной. Вероятно, он тогда спал с женщиной за стол и кров или за наличный расчет.
И в этот раз он получил плату — потрясающее, небывалое удовольствие.
Обычно Уилл просыпался около половины седьмого, принимал душ, брился и отправлялся на работу к семейному гнезду Кендаллов. В этот день, однако, ему нужно встать пораньше, чтобы выскользнуть из коттеджа Селины, пока не проснулась мисс Роуз; но он никак не мог заставить себя подняться.