Он уснул у нее в кровати, но проспал всего несколько часов. Глубокой ночью Уилл выскользнул из постели, оделся и отправился к себе в уверенности, что его уход остался незамеченным. Она сделала вид, что спит, уже зная, что ее уговоры ни к чему не приведут.
И вот он опять опаздывает.
— Мисс Селина!
Она оторвала взгляд от часов и посмотрела на Милли.
— Не могли бы вы передать Джереду… что мне очень жаль…
— Да, конечно, я скажу ему.
— Что он собирается теперь делать? Будет по—прежнему жить с дедом? Не уедет из города?
— Наверняка не уедет. — Селина пожала плечами. — Ему некуда уезжать.
Селине показалось, что Милли хочет добавить что—то еще, но тут открылась дверь, и вошел Уилл. Его влажные после душа волосы были зачесаны назад, но одна упрямая прядь прилипла ко лбу. Его одеяние поразило Селину. До сих пор она видела его либо в джинсах и майке, либо вообще без одежды. Сегодня он надел белую сорочку, закатав рукава до локтя, темно—серые брюки и новые черные ботинки. Он нравился ей в любом виде, но в этот день он ничем не отличался от Ричарда Реймонда, любого добропорядочного гражданина Гармонии, штат Луизиана.
Селина встретила его приветливой улыбкой.
— Уилл, это Милли Эндрюс, она иногда меня подменяет. Милли, это…
— Я его знаю, — хмуро отозвалась девушка.
Селина удивленно взглянула на нее. Ни разу она не слышала от Милли ни единого резкого слова, тем более в адрес людей, которые такого отношения не заслуживали. Но она сразу же вспомнила про отношения Милли с Джередом.
— Нет, Милли, ты еще ничего не знаешь, — мягко сказала она, поднимаясь из—за стола. — Это Уилл Бомонт, он друг Джереда Робинсона.
Она сделала явственно ударение на слове «друг». Друг. Не отец.
Хорошее воспитание все же взяло верх, и Милли проговорила, не поднимая головы:
— Очень рада с вами познакомиться, мистер Бомонт.
Уилл перевел взгляд на Селину и горько усмехнулся.
— Ну да, конечно, я вижу, — сухо сказал он. Девушка наконец подняла на него глаза, и его взгляд тут же сделался более приветливым. — Идем, Сели.
Ей нравилось, когда он так ее называл. Нравилось с самого первого раза, с того воскресного утра, когда он назвал ее чопорной, засмеялся и сказал глубоким грудным голосом: «Давай—ка я буду звать тебя Сели». А сейчас ей особенно понравилось, что он обратился к ней именно так при постороннем человеке. Отныне это уменьшительное имя уже не тайна.
Она взяла сумочку со стола.
— Милли, не знаю, как долго продлится церемония.
— Ни о чем не беспокойтесь.
Селина уже направилась к двери в сопровождении Уилла, когда Милли окликнула ее:
— Мисс Селина, вы не забудете?..
Селина улыбнулась.
— Нет, Милли, не забуду.
Выйдя на крыльцо, Уилл протянул ей ключи от ее машины, стоящей тут же, но она отвела его руку в сторону.
— Давай лучше пройдемся.
— Милли! — воскликнул Уилл с насмешкой. — Ничего себе имя для девчонки!
— Это у них семейное. У нас тут традиции значат очень много. Милли назвали так в честь ее бабушки. Меня назвали в честь прабабушки.
— Меня зовут так же, как моего деда, а отца звали как его деда.
— Значит, если у тебя будет сын, ты назовешь его Клодом?
Селина попыталась в уме соединить имя Клод с фамилией Бомонт. Что ж: «Ничего себе имя для мальчишки!»
— Сели, у меня детей не будет. Никогда, — сказал он негромко и очень серьезно.
Ему не нужно было добавлять: «Предупреждаю тебя для твоего же блага. Не жди от меня ничего, кроме хорошего секса. Не надейся на большее». Селина все поняла. И не стала придавать значения его словам.
— Ты хорошо сегодня выглядишь.
Уилл глянул на свою новую, с иголочки, одежду и смущенно пожал плечами.
— В джинсах вроде нельзя туда приходить. А кстати, о чем ты не должна забыть? Что Милли имела в виду?
— Просила кое-что передать Джереду.
— Она любит Джереда?
— Да.
— А он ее?
— Не знаю. Боюсь, он ее вообще не замечает.
— Это потому, что он очень любит тебя. Джеред не мой сын, но эта черта у нас с ним общая. — Он раздел Селину долгим и бесстыдным взглядом. — Ты нам обоим нравишься.