Только этого не хватало. Ехать в город в обществе Селины. Это означает превратить тяжелый день в невыносимый.
Уилл извинился, сказал, что у него еще много работы, выбрался из—за стола и вернулся в дом. Выйдя на лестницу, он присел на ступеньку и принялся строгать балку. Внезапно он почувствовал на себе чей—то взгляд. Не поднимая головы, он решил, что это может быть только Селина. «Найди Уилла и скажи ему, что мы едем», — наверняка сказала ей мисс Роуз, и послушная девочка выполняет просьбу.
Она спустилась на несколько ступенек и тоже присела, наблюдая за его работой.
— Извини меня, Уилл, — заговорила она после долгого молчания, — но я не могу взять и исчезнуть с лица земли.
Он встал и посмотрел на нее недобрым взглядом.
— Я могу.
Он может. Уилл уже исчезал один раз и исчезнет снова.
Он пошел вниз, и она двинулась за ним.
— Не надо так говорить. Тебе нельзя уезжать из Гармонии. Ты дал слово мисс Роуз.
— Слово Билли Рея Бомонта не стоит выеденного яйца, как тебе давно известно, дорогая, — бросил он через плечо.
— Не обращай на меня внимания, — предложила Селина. — Считай, что меня нет.
Он обернулся так резко, что Селина едва не упала в его объятия. Он схватил ее за руку и прижал ее ладонь к выпирающей ширинке своих джинсов.
— Трудновато не обращать внимания.
Она слегка сжала пальцы, совсем чуть—чуть, чтобы не причинить боли, и робко улыбнулась.
— Не хочешь удрать в лес? Я знаю место…
Он посмотрел на нее так холодно, что ее улыбка пропала. Она убрала руку, и в ее глазах появился страх. Уилл медленно шагнул к ней, и она отступила. А он надвигался на нее, и она прижалась спиной к ободранной белой колонне.
— Похоже, что ты, девочка, так и не набралась ума, — тихо проговорил он. — Ты играешь с огнем. Смотри, обожжешься.
Она выдержала его взгляд.
— А если мне нравится опасность?
— Ни хрена ты, милая, не знаешь об опасности.
— Я изучила тебя, — возразила она. — Тебе кажется, что ты опасен.
— Мне не кажется. Я знаю.
— Это все слова. Тебя считают скверным парнем без всяких оснований. Я думаю…
Он закрыл ей рот поцелуем, закусил ее нижнюю губу и протолкнул язык между ее зубов. Ее удивленный возглас перешел в тихий стон, и дрожь ее тела передалась ему.
«Нельзя было целовать ее», — мелькнуло у него в голове, когда он оторвался от ее губ. Он весь пылал, а в паху сгустилась непереносимая боль.
Селина тронула пальцем его губы, и Уилл поспешно отвернулся. Селина негромко кашлянула и проговорила неожиданно тонким голосом:
— Сегодня вечером мисс Роуз едет к Софи Мишо.
На что она намекает? На мирный ужин вдвоем или на нечто гораздо большее? Все равно. Он больше не будет дураком и не останется наедине с ней.
— Заходи поужинать…
— У меня свидание, — буркнул Уилл.
Она отошла, но возле угла дома задержалась.
— Мисс Роуз уже готова. Ты поедешь с нами?
— Скажи ей, что я подъеду попозже. На грузовике Роджера.
Не глядя на него, она кивнула и скрылась за углом. Бледная, оскорбленная. Почти прозрачная.
Уилл почувствовал себя подлецом.
Возвращаясь в бывшую курительную комнату, он думал о том, что отвергает Селину ради ее же блага. И ради собственного блага тоже. Он—то знает: нельзя стремиться к тому, что не может быть твоим. Иметь дело можно только с женщинами своего круга, такими, как Ива из бара, с людьми, которые знают, что такое тяготы жизни, что такое падение на самое дно.
— Противостоять красивым женщинам мы не в силах?
Роджер Вудсон вошел в комнату с таким видом, словно ожидал застать там Уилла, сидящего на полу и уткнувшегося лицом в колени.
— После пяти минут рядом с ней я начинаю чувствовать, что схожу с ума, — признался Уилл.
— Она, кажется, тоже неровно к тебе дышит. Так в чем проблема?
— Должно быть, в том, кто я и кто она.
Роджер промолчал и сочувственно посмотрел на него.
— Мне нельзя было возвращаться, — пробормотал Уилл. — Ненавижу этот город и всех его обитателей.
— Ты всегда волен уехать. — Роджер постучал по одной из досок. — Прекрасное дерево. Ни в коем случае нельзя его выбрасывать. Того, кто спалил этот дом, следовало бы повесить на дубе у крыльца. — Помолчав, он неожиданно вернулся к оставленному было разговору: — Мы часто недооцениваем бегство как способ избавления от проблем. Бегство не всегда означает трусость. Иногда это лучший выход.
«Не исключено, что так, — подумал Уилл. — Вот только бы научиться еще не обвинять себя в трусости. И чтобы окружающие не обвиняли тебя. Если бы только суметь на новом месте начать новую жизнь, научиться не вызывать подозрений, которые ведут прямиком в тюрьму».
— Ты не жалеешь о том, что уехал тогда?
Интересно, откуда Роджеру известна эта давняя история? Наверное, ему рассказала мисс Роуз. Или до него дошли слухи. Роджер и его рабочие жили в мотеле возле шоссе, но они обедали в городе и ходили по магазинам.
Уилл поднялся на ноги и взял лом.
— Я жалею обо всем, что сделал. И о том, чего не делал, тоже жалею.
— А ты будешь жалеть, что оставил Селину, если уедешь? — тихо спросил его Роджер.
Уилл раздраженно посмотрел на него и приготовился выламывать следующую доску. Ни один человек, если не считать мисс Роуз, не решался задавать ему столь личные вопросы. Никого, кроме мисс Роуз, он не интересовал, и ни к кому, кроме нее, он не испытывал доверия.
Но ему нравился Роджер. Возможно, потому, что Роджер чем—то напоминает Уиллу отца.
— Я уже жалею о Селине, — признался он, помолчав.
— Ты мог бы остаться.
Уилл невесело улыбнулся:
— Ну да. И тогда рано или поздно добрые жители города линчуют меня. И висеть на дубе у крыльца буду я. — Он вставил лом в щель и нажал на него. — Я не хочу оставаться там, где меня не хотят видеть.
— А где тебя хотели бы видеть, Уилл?
— Нет такого места. И никогда не было.
Он знал, что кривит душой. Мисс Роуз и Селина будут рады, если он останется. Беда, однако, в том, что он не может прожить до конца своих дней в изоляции, делая вид, что Гармонии, Реймонда, родных и знакомых Селины не существует. И ему был небезразличен тот факт, что одно его пребывание в этих краях может навлечь неприятности на Селину и мисс Роуз.
Он не обманывал Селину в субботу, предупредив о том, что будут говорить о ней в городе, если станет известно об их связи. Такая достойная молодая дама, которой регулярно приходится общаться с детьми, имеющая репутацию едва ли не святой, — с Билли Реем Бомонтом? Это скандал. Селиной восхищаются практически все — от малых детей и впечатлительных подростков до отцов семейств, желающих, чтобы их дочери были столь же вежливыми, разумными и положительными, и чудаковатых старух вроде мисс Роуз.
Они могут простить ей то, что она ошиблась в Уилле — хотя и не забудут этого позора. Но ему они ничего не простят. Он будет в их глазах не только варваром, у которого хватило черствости бросить девушку, носившую под сердцем его ребенка, но и дьяволом, ввергшим их дорогую Селину в пучину порока.
Он не имеет права обречь ее на такое. Безнравственно сделать ее объектом грязных сплетен, безнравственно допустить, чтобы люди указывали на нее пальцами и шептались за ее спиной.
Викки расположилась в одном из плетеных кресел на веранде коттеджа Селины и глядела в сторону домика для гостей. Селина не сразу решилась заговорить:
— Если надеешься увидеться с ним, то напрасно. Его нет дома.
Викки прищурилась:
— Где же он?
— Не знаю. Мне кажется, у него свидание, — с вызовом добавила Селина..
— Не может этого быть. Если бы он встречался с кем—нибудь из местных, все бы давно знали. — Викки хитро улыбнулась. — Если бы он встречался с женщиной, то это была бы я.
Селина скрипнула зубами. Если уж их родителям так нравятся имена на букву В (полное имя ее сестры Виктория Виола), то они могли бы подобрать что—нибудь более подходящее. Например, Вертихвостка.
— Послушай, сестренка, вела бы ты себя поосторожнее. — Она почувствовала, что в ее голосе появились какие—то неприятные нотки, но ничего не могла с этим поделать. — Ричард подозревает, что у тебя роман на стороне.