– Что вам хотелось бы узнать?
– Например, что вы делаете завтра во второй половине дня.
Откровенность его намека не понравилась Пандоре, хотя после многих месяцев одинокой жизни в Лондоне, когда она была вынуждена обедать наедине с собой, глядя в экран телевизора, от явных знаков внимания со стороны весьма привлекательного мужчины у нее слегка закружилась голова. Однако Чарлз Мердок не был в ее вкусе, так что Пандоре не составило труда преодолеть головокружение. Она бросила на собеседника ледяной взгляд.
– У меня есть довольно необычное занятие – я работаю, – процедила она. – Бываю занята как по утрам, так и во второй половине дня и к вечеру очень устаю.
– Вы исключительно недружелюбны, – заявил Чарлз. – Оттого, что у вас роман с Салли, или по какой-то другой причине?
Пандора почувствовала, как щеки у нее загорелись от гнева.
– Да как вы смеете? – возмутилась она. – Джеральдина – моя давнишняя и лучшая подруга, и я не собираюсь терпеть ваши гнусные намеки!
Чарлз, судя по всему, был искренне озадачен.
– Пожалуйста, простите, если я вас обидел, но мне кажется, не стоит принимать все это так близко к сердцу. Я всю свою жизнь спал с женами моих лучших друзей. Это совершенно обычное дело, так что не стоит расстраиваться по пустякам.
Пандора уже собиралась ответить Чарлзу, но тут снова появились «рабыни» с позолоченными чашками и антикварными турецкими кофейниками, и она решила, что, пожалуй, будет лучше замять неприятный разговор. Она заметила, что Джеральдина разговаривает с человеком, с которым, как ей показалось, Ариан знакома – это был тот самый мужчина с проницательным взглядом, имени которого Пандора не расслышала, когда их знакомили.
– Кто тот господин, что сидит слева от Джеральдины? – поинтересовалась она.
– Боб Чалмерс, – ответил Мердок. – Финансовый гений: сначала загнал все страны третьего мира в долги, а потом слупил с них же огромные гонорары, советуя, как выбраться из долговой ямы. Сейчас он консультирует лишь нескольких частных клиентов. Ариан – одна из них. Хотя, судя по тому, как внимательно его слушает Джеральдина, у него есть какие-то дела и с Салли.
Как только Чарлз и Пандора вышли из-за стола, Чалмерс подошел к ним.
– Давно мы не играли с тобой в теннис, Чарлз. Как насчет корта в Пайпинг-Рок в следующую субботу?
Чалмерс улыбнулся Пандоре и, когда они подошли к мраморным ступеням лестницы, предложил ей руку. Чарлз слегка отстал, чтобы с кем-то поговорить.
– Когда такая молодая женщина, как вы, добивается успеха в жизни, это производит впечатление, – проговорил Чалмерс. – Должно быть, вы действительно мастер своего дела. Вы что-нибудь публиковали?
После обеда в обществе Чарлза Мердока Пандора поняла, что когда мужчины льстят ей, следует соблюдать особую осторожность.
– У меня готово несколько занятных вещей, – сказала она, – но только одна из них появится в «Шике». Остальные опубликую в Англии. Как раз сейчас я собираю кое-какой материал.
– Я попрошу моего референта следить за публикациями в «Шике». – Боб вытащил из кармана бумажник и протянул Пандоре свою визитную карточку. – Буду очень рад, если вы пришлете мне экземпляры английских изданий с вашими публикациями.
– Разумеется, – улыбнулась Пандора.
Они с Бобом прошли в гостиную, где уже успели собраться другие гости. В комнате стоял оживленный гул. Джеральдина сидела у камина в одном из черных с позолотой кресел. Напротив нее расположились Рафаэль Лопес Санчес и Ариан де ла Форс.
Увидев в огромном зеркале над камином их отражение, Джеральдина помахала Бобу и Пандоре рукой.
– Идите сюда, – позвала она. – Рафаэль рассказывает нам о своей театральной карьере в Буэнос-Айресе в шестидесятые годы.
Боб и Пандора уселись в огромных креслах с гобеленовой обивкой.
– …и вот представьте, спектакль был в самом разгаре, когда вдруг жена генерала, сидевшая в зале, не выдержала, забралась на сцену, вытащила из сумки четки и принялась хлестать ими актеров, крича: «Клевета! Клевета!» На следующий день пьесу запретили, а я вскоре уехал в Париж. – Рафаэль повернулся к Ариан. – А вы в то время тоже жили в Буэнос-Айресе? Я просто не помню – все это было так давно.
– Мы с Симоном поженились в 1969 году, – сказала Ариан. – Так что аргентинские шестидесятые пролетели мимо меня.
– А где вы были в шестидесятые годы, Ариан? – спросила Джеральдина. – Позвольте вам напомнить, что Пандора будет писать о вас очерк. Моих читателей все это очень интересует.
– Думаю, нет необходимости утомлять ваших читателей малоинтересными подробностями моей жизни, – ответила Ариан.
Пандора заметила, что она сжала левую руку в кулак.
Джеральдина шутливо воздела руки вверх, изображая ужас.
– Боже мой, никогда еще я не встречала человека, так упорно не желающего сотрудничать с прессой, – произнесла она. – Вы хуже, чем Гарбо, дорогая.
– Где же Чарлз? – Ариан огляделась по сторонам и взяла с кофейного столика свою сумочку. – Нам, пожалуй, пора.
– Пандора, дорогая, я думаю, мне придется отправить тебя в Рио для журналистского расследования. К сожалению, объект твоего интервью не хочет нам помочь.
Джеральдина сказала это шутливым тоном, но при этом ни на ее лице, ни в ее глазах, устремленных на миллиардершу, не было и тени улыбки. Ариан встала и улыбнулась хозяйке.
– Я вовсе не такая интересная личность, как вам кажется. – Она повернулась к Пандоре: – Пожалуйста, позвоните моему секретарю и согласуйте дату и время встречи. Думаю, получасовая беседа с вами – это все же лучше, чем допрос с пристрастием, который устраивает мне Джеральдина всякий раз, когда мы встречаемся. Доброй ночи.
– Я провожу вас до лестницы, – сказала Джеральдина.
Обе дамы направились к двери, болтая и смеясь, как лучшие подруги.
Глава 4
Нью-Йорк
Апрель 1987 года
Небо становилось все темнее, и Пандора ускорила шаг. В тот самый момент, когда она шагнула на мостовую, чтобы перейти улицу, на асфальт упали первые капли. Когда же она пересекла проезжую часть, дождь уже лил вовсю и по водосточным желобам бежали целые ручьи. Пандора чертыхнулась про себя: на ней было лучшее платье и любимые туфли.
Пандора окинула Пятьдесят седьмую улицу взглядом в поисках такси. Было десять минут четвертого, а в половине четвертого ей было назначено интервью у Ариан де ла Форс. Было ясно, что если не удастся немедленно поймать машину, она будет вынуждена идти пешком, несмотря на ливень.
Весь день настроение Пандоры менялось в соответствии с погодой.
Утро было ясным, на небе не было ни облачка, и она отправилась в офис в предвкушении интересной работы в чудесном расположении духа. Короткая пешая прогулка доставила ей удовольствие, хотя намеченная встреча с менеджером по рекламе вовсе не обещала быть приятной. Войдя в фойе редакции, отделанное в стиле тридцатых годов черным мрамором, хромом и зеркалами, Пандора почему-то подумала, что сегодняшняя беседа с людоедом из отдела рекламы вряд ли будет лучше, чем первая, состоявшаяся две недели назад, когда она приступила к исполнению своих обязанностей.
Пандора приехала в Нью-Йорк, имея весьма смутное представление о том, что за работа ей предстоит. Поначалу ей казалось, что служебные отношения с Джеральдиной станут чем-то вроде продолжения их прежней дружбы. Однако вскоре ей стало ясно, что подруга теперь живет совсем в другом мире, где полеты на «конкордах» и ленчи в обществе Нэнси Рейган – совершенно обычное дело. Джеральдина решала только наиболее важные, глобальные вопросы, непосредственно касавшиеся либо судьбы журнала, либо собственной карьеры.
Правда, в первый день Джеральдина пригласила Пандору подняться в свой потрясающий кабинет выпить чашку чаю и весьма откровенно проинформировала ее о том, кто из редакционных сотрудников с кем спит, но вскоре свернула дружескую беседу, так как торопилась на весьма срочную и важную встречу. Когда Пандора попросила Джеральдину хотя бы вкратце объяснить, в чем будут состоять ее обязанности, та сказала, что кто-нибудь обязательно свяжется с ней и обсудит все детали. «Все очень просто, дорогая, ты вполне сможешь делать свою работу даже во сне», – заключила Джеральдина.