Модести щелкнула переключателем на панели управления.
- Вилли не давал о себе знать уже целый месяц, но сегодня... Впрочем, черт его знает.
- Я обожаю, когда ты говоришь загадками, - сказал Колльер. - Но, ради Бога, объясни, что может означать твоя последняя фраза?
- Аппарат настроен на прием ежедневно, строго в определенное время. Вилли уже давно не выходил на связь, но в крайнем случае я сама могу его вызвать - иногда.
- Вероятно, ты имеешь в виду радиосвязь. Что это за штуки под приборной доской? Они как раз для этого, да?
- Эти устройства представляют собой приемопередатчик системы "КУ 2000А", питающийся от автомобильного аккумулятора через транзисторные цепи. У Вилли есть точно такой же в "тредмилле" и еще один, портативный, который он берет с собой в длительные поездки.
- А я не знал, что вы еще и радиолюбитель, - удивился Таррант.
- У меня даже есть лицензия. - Модести выбралась из потока машин и остановилась у Гросвенорских ворот, потом достала странный приборчик, который оказался не чем иным, как миниатюрным микрофоном.
- Ну, растолкуй теперь мне все как следует, - не вытерпел Колльер.
- Хорошо. Передача сообщения ведется голосом, она включается автоматически, как только я начинаю говорить, когда же умолкаю, устройство сразу переключается на прием. Нажимать и крутить ничего не надо. Наша частота в диапазоне двадцати одного метра, или же четырнадцать и три десятых мегагерца.
- Да ты шутишь, конечно же, - сказал Колльер. - Вилли сейчас где-то неподалеку от Штатов. Ты не можешь с ним говорить из машины, стоящей в лондонском Гайд-парке. Это тебе не какой-нибудь шпионский боевик, вроде тех, что показывают по телевизору.
- Я уже не однажды, разъезжая по Лондону, беседовала с Вилли и другими людьми, находившимися в Гонконге, Индии, Бразилии, Новой Зеландии - в любой части света.
- А я сегодня потратил десять минут, чтобы дозвониться до "Харродза", - заметил Колльер. Он наклонился вперед. - Конечно, я не верю тебе. Но если он и в самом деле выйдет на связь, могу я ему сказать какую-нибудь гадость?
- Нет. Без лицензии нельзя сказать даже "привет". Собственно, нам запрещено вести передачу из королевского парка, но через две минуты мы отсюда выедем. Да это все равно уже какое-то устаревшее правило.
"Дженсен" рванулся вперед.
- Выделяемые радиолюбителям частоты контролируются, - оглянувшись через плечо, пояснил Таррант, - и, как я понимаю, правила довольно суровы. В эфире нельзя говорить ни о политике, ни о религии, нельзя передавать сообщения третьим лицам, и, конечно, полностью запрещены всякие разговоры о сексе.
- Не думаю, что меня мог бы заинтересовать секс на коротких волнах, хмыкнул Колльер. - Но, раз это запрещено, он должен привлекать Модести...
Он неожиданно замолчал, застыв с открытым ртом. Ровный мужской голос вдруг заглушил треск разрядов, раздававшийся из динамиков. Вилли Гарвин говорил размеренно и спокойно, слышимость была прекрасная.
- "Джи-кью-эр-оу" вызывает "аш-пи" по системе. Как прием?
Колльер еще не успел поразиться уникальной быстроте связи, а Модести уже отвечала:
- "Джи-кью-эр-оу" работает на передвижной установке. Слышу хорошо. У меня все нормально, сейчас нахожусь на Бейсуотер-роуд. Со мной сэр Джеральд и Стив. Стив не верил, что ты действительно выйдешь на связь. Как прием?
Гарвин произнес:
- Слышу хорошо. Со мной тут Жаклин.
В зеркальце Колльер заметил, как изменилось лицо Модести.
- Будь на связи, - сказала она и умолкла. Обогнув Марбл-Арк, она свернула налево, остановилась у обочины и выключила двигатель. Затем произнесла в микрофон: - Ты долго еще собираешься там оставаться?
Вилли ответил:
- Ну, это зависит от старины дяди Гэбби.
Таррант замер в кресле, глядя на Модести. Его лицо стало хмурым и напряженным. И тут Колльер вдруг вспомнил о том жестоком мире, с которым приходится сталкиваться Тарранту, когда он выполняет тайные задания правительства.
- Нам обоим здесь скучновато без тебя, - продолжал Гарвин. - Хотя у меня довольно много забот.
- Чем ты сейчас занят? - спросила Модести. Она вся обратилась в слух, и Колльер понял, что она надеется получить ключ к расшифровке загадочных слов Вилли.
- Изучаю древнеарабский. Это доставляет мне немалое удовольствие. Думаю, к нашей следующей встрече я его буду знать так же хорошо, как и ты.
Модести немного успокоилась.
- Прекрасно. Помнится, тебе много проблем доставляла эта длиннющая поэма Саади.
- Сейчас я ее знаю почти наизусть. - В голосе Гарвина прозвучала нескрываемая гордость. - Вот послушай только... - И он, изредка останавливаясь, произнес длинную ритмичную фразу на странном незнакомом языке.
Модести быстро вытащила блокнот и протянула руку Тарранту, который мгновенно вложил ей в ладонь ручку с золотым пером.
Вилли, наверное, говорил минуты две, а Модести только раз что-то быстро написала в блокноте - какое-то число. Колльер сидел почти не дыша. Речь явно шла о чем-то серьезном. Он не знал, о чем именно, но в груди у него появился тревожный холодок.
- Ну и как у меня получилось? - спросил Вилли.
- Неплохо. Ты много поработал над произношением. Но вот вторая строфа прозвучала не совсем правильно. Надо вот так... - Модести быстро заговорила на арабском, потом добавила: - Все понял?
- Ага. Все. Отлично. Спасибо.
- Всегда рада помочь. Нам пора ехать. Свяжусь по системе, как только все организую. Это была Джи-Кью-Эр-Оу, передвижная установка. Кончаю передачу. Восемьдесят восемь.
Она подождала стандартного ответа Вилли, потом выключила микрофон. Колльер неуверенно протянул:
- Ерунда какая-то. А что еще за "восемьдесят восемь"?
Модести коротко ответила:
- Стандартный код - "люблю и целую".
Он посмотрел на Тарранта.
- Габриэль, - устало произнес Таррант.
- Да. Опять он что-то затевает.
- Точнее?
- Вилли в беде. Я сразу же это поняла, когда он упомянул Жаклин. Это наше условное обозначение опасности. - Модести вытащила расписание движения самолетов, вылетающих из Лондона, и стала его быстро листать.