Снаружи, за скалами, окружавшими глубокую долину, под палящими лучами жестокого солнца, лежали в безмолвии пески пустыни. В самой долине, защищенной стенами камня, было тоже жарко, но не настолько. В комнатах и коридорах, высеченных из дикого камня руками давно умерших строителей, температура воздуха была лишь на несколько градусов выше обычной комнатной.
Венцель наконец закончил свои упражнения. Несколько раз подпрыгнув напоследок, он подошел к столу, на котором стоял радиоприемник.
— Девчонка у них? — спросил он.
— У них ее нет, — ответил гигант, расплываясь в широкой улыбке. — Гарвин их обдурил. Они схватили его и даже устроили ловушку для Модести Блейз. Ну что ж, она попала в нее — и пристрелила идиота, который собирался ее убить. Бедный Габриэль вынужден был рвать когти из Панамы со всей своей кодлой.
— Не вижу в этом ничего смешного, — хмуро произнес Венцель. Он говорил по-английски совершенно правильно, но с заметным акцентом.
— Ага. — Большие голубые глаза насмешливо посмотрели на Венцеля. — Естественно, ты не видишь. Я полагаю, что недостаток чувства юмора и глупость в человеке чаще всего успешно сочетаются. — Он с удовольствием наблюдал, как Венцель, стараясь осознать услышанное, мысленно разбивает фразу на части, потом краснеет от гнева, но изо всех сил стремится не показать этого. Венцель его немного побаивается, но только немного. При случае это надо исправить.
Венцель сказал:
— Время идет, девушка нам крайне нужна. А теперь что делать?
— Она сейчас наверняка на пути в Европу. Под опекой Гарвина и Блейз. Похоже, мне надо вмешаться самому. — И снова его плечи затряслись от беззвучного смеха.
— А Габриэль?
— Будет в Алжире через четыре дня. Я с ним там встречусь перед отъездом в Англию. О Боже, ну и злится же он, наверное.
— Время идет, — повторил Венцель.
— Ты уже это говорил. — Человек-гора улыбнулся. — Если еще раз скажешь, не знаю, смогу ли я удержаться от искушения и не сломать тебе какую-нибудь кость, майор Венцель. Может быть, это будет даже столь ценная для тебя правая рука.
Венцель плотно сжал губы.
— Мне не нравятся подобные угрозы.
— Тогда не провоцируй меня. Как вела себя наша рабочая сила, пока меня не было?
— У жены профессора Танджи случился припадок истерии. Курс лечения в комнате отдыха полностью излечил ее.
— Истерия? Миссис Танджи в истерике? — Эта мысль и удивила и развлекла великана. — Никогда бы в это не поверил. Как жаль, что я пропустил такой случай. Но, может, она повторит свой припадок — для меня. А как остальные?
Венцель пожал плечами.
— Ничего особенного. — В его тоне прозвучало нечто вроде сожаления. — Как вы могли заметить, они уже очистили большую зону захоронений. В работе они немного медлительны, но послушны. Жестокое обращение не заставит их работать лучше, только подорвет их силы, Думаю, сейчас я нашел наилучший способ управлять ими.
— А как там наши национальные меньшинства, эти дети Аллаха?
Венцель надолго задумался. Наконец сказал:
— С алжирцами-охранниками у меня нет проблем.
На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Человек-гора вынул из нагрудного кармана плоскую металлическую коробочку и открыл ее. Внутри оказался белый кристаллический порошок. Не спеша он взял щепотку, поднес поочередно к обеим ноздрям и с силой вдохнул.
Венцель наблюдал за ним с ужасом и отвращением.
— Они написали в письмах, чтобы их забрал на обратном пути наш самолет? — спросил человек-гора, пряча коробочку.
— Да. Естественно, я их все тщательно просмотрел.
— Конечно, конечно. Все должно выглядеть, будто идет как обычно. — Из его глаз полились слезы, и он стал их вытирать носовым платком. — Сколько времени, по-твоему, займет наша работа при теперешней системе, майор Венцель?
— От одного месяца до пяти лет. Так долго мы не сможем изображать обыкновенную археологическую экспедицию.
— Верно. А с помощью девушки?
— Если она действительно способна на то, о чем говорил Габриэль, мы все закончим в несколько дней.
— В таких делах Габриэль ошибок не делает. Несколько дней. — Он вздохнул. — Какая жалость. Мне все это очень нравится. Здесь интересно и будет еще интереснее.
Венцель взял еще один раскладной стул и тоже сел, слегка наклонившись вперед.
— А вас не беспокоит, что Блейз и Гарвин могут вмешаться в наши дела?
Массивное лицо под совершенно не соответствующей ему соломенной копной волос дрогнуло. Великан радостно улыбнулся.
— Беспокоит? Объясните мне, пожалуйста, что вы имеете в виду, майор Венцель? Я не совсем понял, что бы это могло значить.
Венцель откинулся на стуле. Сформулировать ответ было для него нелегкой задачей. Наконец он сказал:
— Я имею в виду вот что. Судя по всему, что я слышал, они очень опасны. Они уже сорвали недавно крупнейшую операцию Габриэля и чуть было не уничтожили его самого. Не могут ли они сделать это еще раз?
— О нет, дорогой ты мой, конечно же нет, — почти ласково вымолвил гигант. — На этот раз, слава Богу, здесь присутствую я. — Он снова вытер выступившие слезы. — Но я надеюсь, что они рискнут вмешаться, Венцель. Я очень хочу самолично заняться Гарвином. — Он замолчал, что-то вспоминая. — Думаю, и ты не отказался бы от возможности… например, проткнуть Модести Блейз своей шпагой.
В глазах Венцеля вспыхнула холодная ярость.
— Да, я бы хотел этого. Очень даже хотел бы, — медленно проговорил он.
— Это было бы просто изумительно.
Венцель встал и двинулся к вытесанной из камня арке, за которой находился выход в долину. Человек-гора не обернулся ему вслед. Казалось, он грезил наяву, и грезы его были приятными.
Венцель остановился под аркой и спросил:
— Гарвин действует ножом, так я понял?
— При случае. — Голос прозвучал отрешенно и глухо. — И всегда чрезвычайно удачно. Он воспользовался им, чтобы расправиться с одним из подручных Габриэля. Именно поэтому Габриэль и догадался, что это был Гарвин.
— Нож, — повторил Венцель, не скрывая презрения. — Это не оружие. Инструмент мясников.
Майор вышел.
— Пуританин, — ласково сказал ему вслед человек-гора, и вновь его тело содрогнулось от приступа беззвучного смеха.
— Ради Бога, не делайте этого! — задыхаясь, с трудом выговорил Колльер, приблизившись к Дайне, лошадь которой уже перешла на рысь. Девушка повернула к нему голову и усмехнулась.
— Не волнуйтесь. На этом участке нет деревьев, а Джонатан никогда не спотыкается.
— Да я не за вас беспокоюсь. Вы скачете, как чертов кентавр, — раздраженно сказал Колльер. — Я о себе думаю. Когда вы мчитесь галопом, это настоящий класс. А я себя чувствую в этот момент просто мешком с картошкой.
Теперь они ехали неторопливым шагом вдоль западного края огромного пастбища, которое начиналось прямо позади конюшен, примыкающих к коттеджу. Это было загородное жилище Модести, расположенное в двух милях от деревушки под названием Бенилдон.
— Вы должны научиться работать коленями, — объяснила Дайна. — Захватывать ими бока лошади.
— Захватывать? Вы слишком жестоки. Если я стану давить, то или покалечу бедное животное, или же сам свалюсь со сломанной шеей. Когда вы скачете галопом, то и Кити начинает так же скакать. Но у нее нет чувства ритма, вот в чем беда. Держитесь левее, если хотите еще кататься.
У подножия холма располагались тир и площадка для стрельбы из лука. За три дня, проведенные в Бенилдоне, Дайна научилась стрелять из лука на небольшое расстояние, целясь по звуку. Для этого Модести просто установила за мишенями звонки, которые включались при нажатии кнопки на другом конце площадки.
— Пора, наверное, идти домой, — сказала Дайна. — Время пить чай. Господи, как мне нравятся эти английские чаепития. Пшеничные лепешки, масло, джем, мед, и все это под перезвон ложечек стукающихся о фарфор чашек. Держу пари, они почти прозрачные.