– Неплохо смотришься, детектив, – непринуждённо сказала Мисс Фэйт. – Волосы начали выпадать?
– Слишком много серого вещества, – ответил я. – Начинаю выглядеть на свой возраст и мне не до этого.
– Я опросила персонал, – сообщила Мисс Фэйт. – Знала, что ты не будешь возражать. Никто ничего не видел, но в Тёмной Стороне никто никогда ничего не видит. В эту секцию только одна дорога и только один выход, и на всём протяжении должна быть кровь, но…
– Видеонаблюдение?
– Люди, которые приходят сюда, чтобы читать книги, хранящиеся здесь, совсем не желают быть узнанными. Так что никакого наблюдения нет, ни научного, ни мистического. Безопасность этого места направлена на то, чтобы помешать книгам сбежать, но это не подходит.
– Если нашего убийцу прервали, он мог оставить какие-то улики, – сказал я. – Это его шестая жертва. Возможно, он стал неаккуратным.
Мисс Фэйт медленно кивнула, выражение её лица пряталось за тёмной маской. Её глаза были очень синими, очень яркими.
– Это нужно остановить, детектив. Пять предыдущих жертв, все ужасно изувеченные, все с недостающими органами. Каждый раз разные органы. Довольно интересно, первая жертва была убита клинком, но всех остальных разорвали на части грубой силой. Почему его стиль после первого убийства изменился? Большинство серийных убийц цепляется за образец, ритуал, который означает для них нечто важное.
– Возможно, он решил, что клинок будет недостаточно личным, – предположил я. – Возможно, он чувствовал потребность испачкать руки.
Некоторое время мы в тишине смотрели на тело. Этот отличался от других. Жертва была оборотнем и его застигли в середине превращения, когда он и умер. Его лицо вытягивалось в морду, на руках были когти, а участки серебристо-серого меха ясно выделялись на голой коже. Его одежда была распорота, порвана и пропитана кровью. Он был выпотрошен, небрежно вскрыт от подбородка до промежности, представляя собой одну огромную кровавую рану. Всё вокруг него было залито кровью и даже корешки книг на полках были забрызганы ей.
– Убить оборотня всегда нелегко, – наконец сказала Мисс Фэйт. – Но, при таком состоянии, рана не была нанесена лезвием. Это исключает серебряный кинжал.
– И никаких признаков серебряных пуль, – заметил я.
– Тогда, наверное, мы можем исключить Одинокого Рейнджера. – Она задумчиво потёрла неприкрытый подбородок. – Знаешь, размер этих ран напомнил мне часто встречающиеся увечья скота.
Я посмотрел на неё.
– Мы говорим о маленьких серых пришельцах?
Она скупо улыбнулась, её алые губы выделялись на бледной коже под чёрной маской.
– Возможно, мне нужно посмотреть, не зондировали ли его?
– Думаю, это было бы наименьшей из его проблем, – сказал я. – Это действительно поганый способ умереть. Нашей жертве вырезали органы, пока он была ещё жив.
Мисс Фэйт занялась сбором образцов с тела и места преступления, помещая их в герметичные пакеты и раскладывая в мешочки на поясе.
– Не улыбайся, – сказала она, не оглядываясь. – Судебная медицина ловит больше убийц, чем дедуктивные размышления.
– Я не сказал ни слова, – невинно ответил я.
– А тебе и не надо. Ты только посмотришь на мой боевой пояс и твой рот начинает дёргаться. Чтобы ты знал – вещи, которые я храню в своём поясе, не один раз спасали мне жизнь. Сюрикены, дымовые бомбы, капсулы рвотного газа, светошумовые гранаты … девушка должна быть готова ко всему. – Она встала и посмотрела на тело сверху вниз. – В таком месиве я даже не могу сказать, какие органы были взяты, может, ты?
– Сердце, конечно, – сказал я, вставая. – Ещё что-нибудь, надо подождать вскрытия.
– Я уже закончила с одеждой, – сообщила Мисс Фэйт. – Если и были какие-либо документы, убийца забрал их с собой. Но я нашла журналистское удостоверение, спрятанное в его ботинке. Там сказано, что он работал в «Найт Таймс». Но в пропуске нет имени, что странно. Может быть, проводящий расследование журналист, предположительно, работающий под прикрытием.
– Я проверю у редактора, – заверил я.
– Но что он делал здесь? Расследовал?
Мы огляделись вокруг и Мисс Фэйт первой обнаружила книгу, лежащую на полу, рядом с лужей крови. Она открыла книгу и быстро пролистала её.
– Что-то интересное? – спросил я.
– Трудно сказать. Какая-то докторская диссертация, о каннибальских практиках некоторых южноамериканских племён.