Яхты стояли в ряд и казались одна другой краше. В искусственном свете они теряли любые дефекты и недочёты, поражая воображение своей величественностью и надменным превосходством. Густые серые тучи с невероятной скоростью проносились над ними, отражаясь в тёмных стёклах капитанской рубки. Красиво!
С потаённым интересом я посматривала за тем, как уверенно и естественно двигается Женька. В моём муже не было и сотой доли того залихватского азарта, жажды победы, желания идти вперёд. Именно в этот момент мне стало себя нестерпимо жалко! Ведь за своим стремлением к бесконечно удаляющейся цели, я упустила не только молодость, моменты счастья, такие необходимые мгновения удовольствия. Всё чаще я чувствовала удовлетворение от проделанной работы. Да, именно так… удовлетворение. Я с важным видом стояла перед панорамным окном своего офиса, держала в руках бокальчик игристого, бутылочку которого открывала после особенно удачных сделок и… ничего… Это было не счастье, я не ощущала чувство полёта, что знакомо мне ещё из детства. Результат просто удовлетворял и казался вполне сносным. Я едва уловимо кивала собственному отражению в стекле и ненатурально улыбалась уголками губ.
И вот сейчас я вдруг поняла, насколько фальшивым оказался собственный успех! Женьку несла вперёд наполняющая его лёгкость. Он прекрасно осознавал, что делать, для чего и как. Я же, казалось, едва-едва подползла к выходу из застенок собственного, взвинченного до небес эго! И то, что было до этого… всё зря, всё впустую.
Женька остановился напротив одной из самых роскошных яхт. Макушка верхнего яруса, казалось, вспорола острым краем брюхо очередной грозной туче, и дождь посыпался из неё густо, капли его были особенно холодными и злыми. Я поторопилась и нырнула под гостеприимно раскинутые Женькины руки, чтобы как можно скорее оказаться под защитой, скрыться от пронизывающего ветра.
Удивительно, но нас никто не встречал. Абсолютно пустые палубы, чуть влажные от косых брызг дождя, казались необитаемы. Женьку это совсем не смутило, а вот я оглядывалась по сторонам с осторожностью, шагала неторопливо, основательно, и зачем-то придерживалась ладонью за леер.
– Здорово смахивает на похищение, – с неудовольствием заметила я. – Всё верно: никто не знает куда, а, главное, с кем я отправилась. Хватятся меня нескоро, да и вообще… – затосковала я, и Женька оглянулся, озорно мне подмигнул.
– Поверь, в этом нет необходимости. Я до невозможного обаятельный тип! Женщины безропотно отдают мне всё, вплоть до своей девичьей чести. Даже просить не приходится, – будто хвастаясь, заверил друг и распахнул передо мной дверь, ведущую к каютам.
– А если я какая-то неправильная, бракованная женщина? Если я не куплюсь на томный взор и сладкие речи?
– Тогда берегись, Красная Шапочка, – пророкотал Женька, склонившись к самому моему уху, – потому что охотников за пирожками здесь предостаточно! – коварно улыбнулся он.
Мне давно так никто не улыбался, потому я даже вспомнила, каково это: смущаться!
Меж тем, продвигаясь вглубь салона, можно было расслышать весёлые мужские голоса.
– Переодеваться будешь? – полюбопытствовал Женька, окинув меня заинтересованным взглядом.
Я тоже глянула вниз и осмотрела свой нехитрый наряд: под косухой скрывался тёплый свитер крупной вязки, тёмные джинсы вполне прилично обтягивали бёдра.
– Всё равно ничего кружевного я с собой не взяла! – фыркнула я, намекая на его некорректный вопрос, и на всякий случай уверенней расправила плечи.
Женькина ладонь разжалась, и с негромким шлепком моя сумка плюхнулась на пол. Друг придержал меня за ворот куртки. Весьма невежливо, надо сказать, ведь выглядела я при этом как нашкодивший котёнок: жалко и неуверенно.
– В верхней одежде тебе будет некомфортно, – уже вовсю скалясь собственной шутке, пояснил Женька. Я скоро дёрнула молнию вниз и выпуталась из рукавов.