Но связующим звеном вновь и вновь оказывалась еда. Именно она раз за разом сближала их во дворах, домах, кемпингах, на пляжах, возвращала в сердца друг друга. Социальной смазкой выступало вино, которое помогало вращаться неповоротливым эмоциональным шестеренкам — а порой становилось топливом для спящих душевных пожаров.
Я помню многие Дни независимости, которые мы праздновали у нас дома в северном Вестчестере. За несколько дней мы начинали готовиться к нашествию толп родственников с обеих сторон. Папа делал украшения из бумаги, картона и ниток — от раскрашенных вручную флагов до красно-бело-синих цилиндров. Сварочным аппаратом, с помощью которого он создавал стальные скульптуры в школе, папа разрезал пополам двухсотлитровые бочки и ставил их на козлы, затем заполнял углем и клал сверху старые решетки из холодильника. Получались два гигантских гриля, на которых мы жарили бесконечные гамбургеры, хот-доги и сальсиччи — наглядный кулинарный пример слияния двух культур. Сальсиччи подавали в длинных сабах — вместе с потушенным на медленном огне луком, а также красным и зеленым болгарским перцем. Вино разливали из кувшинов, а пиво — прямо из ледяных кегов. Лед в те дни поставляли не маленькими кубиками в пакетах, а большими кусками, и я очень любил разбивать их на части смертоносным ледорубом. Эти кусочки должны были помещаться между стенками корзины и пухлым кегом, обернутым в плотную ткань в ожидании, пока к нему прикрутят кран. На десерт мама всегда готовила персики, вымоченные в вине, и прямоугольный бисквитный торт в виде американского флага. Он был весь покрыт белой глазурью, красные полосы выкладывались свежей клубникой, а синий фон для звезд — черникой.
Перед ужином мы обязательно играли в подковки и бочче4, а после всегда музицировали. Дядья брали мандолины или садились за пианино и пели итальянские народные песни, а также итальянские версии забытых американских шлягеров вроде Darktown Strutters’ Ball. Все это, наряду с американской классикой вроде Yankee Doodle и You’re a Grand Old Flag, создавало идеальный аккомпанемент к встрече трех поколений итальянцев, вместе отмечавших самый американский праздник.
Чем меньше оставалось в живых иммигрантов первого поколения, тем менее важным для нас становился День независимости. Мы продолжали его отмечать, но уже не с таким энтузиазмом и не такой большой толпой. У моего поколения постепенно формировались свои политические взгляды, которые, как правило, не совпадали со взглядами наших отцов и дедов: те были консерваторами и продолжали, несмотря ни на что, верить, что Америка — величайшая страна в мире. После терактов 11 сентября 2001 года наши политические разногласия лишь усугубились. Мне и другим либерально настроенным членам семьи казалось, что патриотизм монополизировали сторонники войны, желавшие отомстить за эту ужасную трагедию и размахивавшие американским флагом не как символом свободы, толерантности и возможностей, а как оружием. Мы снова превращались в страну, где иммигрантов винили во всех грехах, а несогласие с политикой США на Ближнем Востоке практически приравнивалось к государственной измене. А когда Франция отказалась отправлять в Ирак свои войска, ультраконсерваторы даже переименовали картошку фри из «французской картошки» (french fries) в «картошку свободы» (freedom fries) и начали демонстративно разбивать бутылки французского вина. Лучше бы они отправили их мне. Не войска, конечно, а бутылки с вином. Сейчас, когда я пишу эти строки, я надеюсь, что все это вскоре останется позади.
Теперь я живу в основном в Лондоне, а здесь праздновать День независимости США немного неловко по одной простой причине: это независимость от Британии. (Я знаю, что война давно кончилась, но все же не понимаю, как можно праздновать победу в ней, не задевая чувства британцев — в том числе моих новых родственников.) Впрочем, в годы президентства Обамы нас с семьей дважды приглашали на приемы в честь Дня независимости в резиденцию американского посла в Риджентс-парке. Это были приятные, непринужденно-элегантные дневные мероприятия для экспатов (такой вот эвфемизм для иммигрантов) и их семей, с американским военным оркестром, джазовыми певцами и невероятным изобилием традиционных американских блюд.