Тони страшно нервничал — у него никогда еще не было столь упорного соперника. Будучи сильнее, он негодовал на то, как оборачивалась игра, и мазал почем зря, а Майлз, используя каждый его промах, выиграл второй сет.
— Обед через двадцать минут, — вмешалась Барбара, предлагая свой лимонад. — Может, сократите вашу схватку?
— Согласен, — отозвался Майлз.
Тони ограничился одобрительным ворчанием. Он решил покончить с противником своей неотразимой подачей, но Фаерлэнд не поддался. То ли чудом, то ли чистой волей, он возвращал каждый удар; Тони психовал, а Майлз становился все аккуратнее.
— Кролик против черепахи, — фыркнула Бэб. — Я еще не видела такой целеустремленности, как в новом шефе. Ну, ты даешь, Джина! Скрывать такие способности все эти годы!
— Да ничего подобного…
— Только-только проснулась? — хохотнула Бэб, потом бурно зааплодировала — Фаерлэнд выиграл.
Мужчины обмахивались полотенцами. Тони протянул руку и улыбнулся:
— Поздравляю.
— Спасибо.
— Вынужден признать, не ожидал.
— Просто я настроился на выигрыш.
— Теперь буду знать, что нельзя недооценивать такую решимость, — удрученно бросил Тони.
Забыв, что он жених, и помня лишь о спорте, он принялся планировать смешанную пару.
— Хорошо, но, извините, не блестяще, Майлз.
— Да, до вас мне далеко, — ответил Фаерлэнд.
Тони с радостью принял похвалу. Неважно, что его подруга выступит не с ним, а с шефом в предстоящем турнире, главное — победит их команда.
— Даже не знаю, что лучше — выставить победную пару или победить самому. — При этих словах Джина прикусила губу. Ей что организовать собственное похищение, чтобы Тони, наконец, пробудился?
Она повела детей к дому. Майлз догнал ее.
— Не слышал ваших восторгов, мисс Лейк, — он наклонился и подхватил Джонатана, все еще скорбящего по медвежонку.
— Ах, простите, поздравляю… от всего сердца.
— Довольно сухо…
— Что вы, я просто поражена. — Она поспешила добавить: — Простите, я не сомневаюсь в вашем умении.
— А могли бы. Нет у меня никакого умения.
— Тогда?..
— Только решимость, когда речь заходит о том, чего я хочу.
— А вы хотели побить Тони?
— Не особенно.
— Выиграть участие в турнире «Бенкрофт»?
— Тоже нет.
Она в изумлении уставилась на него.
— Я захотел, — четко и ясно отчеканил Майлз, — получить вас в партнерши.
— Но я… я неважный игрок. — Джина непроизвольно сжала ручку Белинды с такой силой, что та пожаловалась: «Больно!»
— Вы ошиблись с мотивом. Я выиграл не ради выигрыша, а ради вас, мисс Лейк. Это единственная побудительная причина.
Джонатан забарабанил пятками, вынудив шефа опустить его на землю: ему не терпелось убедиться, что медвежонок Эдвард спит в своей берлоге. За ним припустились другие дети, оставив их одних.
— Единственная причина, Джина. — Теперь он назвал ее по имени.
В замешательстве Джина сосредоточилась на своих туфлях, не осмеливаясь взглянуть на него, и поэтому не заметила его насмешливо-сочувственного взгляда.
Глава 4
В пять утра Джину разбудил тихий, но властный стук в дверь. Натянув халатик, она приоткрыла дверь: Майлз Фаерлэнд! Показав ей ракетку, он потребовал:
— Поторопитесь, партнерша!
— Разве Тони уже на корте?
— Нет еще, — усмехнулся Майлз. — Поэтому-то я и тороплюсь.
— Но он же должен тренировать нас, — она вдруг вспомнила, что неодета, и запахнула поплотнее халатик.
— Он молодой и поймет.
— Поймет?
— Двое — уже компания, — вкрадчиво проговорил Майлз.
Даже не смотря на него, Джина чувствовала его пронизывающий взгляд.
— Но Тони… это не понравится, — заметила она.
— Почему?
Джина молчала, чувствуя, что просто не может ответить.
— Я не знаю… — еле выговорила она наконец.
— Сказать? Не здесь, конечно, и не на корте, а как-нибудь вечером, в апельсиновых зарослях… Там, должно быть, чудесно — аромат цветов, шепот ручья, луна…
— Я… оденусь, — вконец смутилась она и закрыла дверь.
Но минут пять Джина не одевалась, а, присев на постель, размышляла: «Что я затеяла? Когда успела? Как это прекратить? Долго ли выдержит такое Тони? А если долго, что тогда? Что?»
Она никак не могла припомнить, когда дала повод Майлзу говорить с ней так. Да, к чему отрицать, это входило в ее планы, но она еще даже не начинала осуществлять их… А может, никогда и не решится… Нет, инициатива исходит от Майлза. В этом Джина уже не сомневалась. Выходит, не она искала его общества, а он — ее. Его инициатива, и, зная его так мало, она едва ли могла принять ее. А что дальше? Как? — мучила она себя вопросами.