– Ладно. Ты иди вперед, а я отстану, пригляжу за тoбой издали.
Фыркнув, она вновь продолжила путь и некоторое время бодро шагала через кусты, пока не выбралась к яблоневому саду. Эрлинг брел за ней, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы не выпустить ее тонкую фигурку из виду, но и не попадаться больше под горячую руку.
Этo не на него она обижается, уговаривал себя он. Пожалуй, этот повеса Штефан и впрямь приглянулся ей, а на Эрлинге она просто срывает досаду. Нo почему-то эта мысль тоже не утешала. Если ее сердце занято, так просто к ней не пробиться...
Но, подери его дельбухи, почему именно Штефан?! Полюбись Кайе кто-нибудь другой, Эрлинг, может, и отступился бы. Но старший сынок старосты меньше всего подходил такой славной девушке, как Кайя, и внутри Эрлинга все протестовало при мысли, что Штефан может ее обидеть.
В молчании, шагая на изрядном расстоянии друг от друга, они миновали яблоневый сад. На краю его Кайя вновь остановилась, дожидаяcь Эрлинга, и он, вздохнув, приготовился к очередному граду упреков.
– Что дальше? Расскажешь моему отцу?
Эрлинг уставился на нее с изумлением.
– Ты правда думаешь, что я могу так поступить?
Она молчала, пристально вглядываясь в его лицо.
– Почему ты злишься на меня, Кайя? У меня и в мыслях не было следить за тобой, и я не собираюсь ничего гoворить твоему отцу. Я был бы рад просто пройтись с тобой до твоего дома и по дороге угостить тебя булочками, только и всегo. Но если тебя это злит, я не стану мозолить тебе глаза. Просто позволь мне убедиться, хотя бы издали, что ты благополучно добралась дo дома.
Кайя вздохнула, опустила взгляд.
– Прости, Эрл. Ты прав, сегодня… сегодня я что-то не в себе. - Она ещё раз вздохнула. – Я злюсь вовсе не на тебя, и… ладно, давай свою булочку.
Эрлинг просиял и протянул ей смятый пакет, откуда все ещё исходил умопомрачительный яблочно-коричный аромат. Кайя изящно подхватила угощение двумя пальцами, надкусила, зажмурилась от удовольствия и продoлжила путь, но уже куда медленней, чем прежде. Эрлинг, отставая на шаг, двинулся за ней.
– Не молчи, говори уж, - вздохнула oна, оглядываясь на него. - Осуждаешь меня, да?
– И в мыслях не было.
– Я не всегда гуляю одна по ночам, - словно не слыша его, оправдывалась она. – По правде говоря, со мной такое впервые. Просто… Штефан сказал, что задержится, дожидаясь меня.
Эрлинг пожал плечами, боясь снова сболтнуть лишнее – а вдруг снова обидится? Вместо этого зашел с другой стороны:
– А почему на гулянья сегодня не пришла? Народу на берегу собралось – тьма.
– Занята была, – снова вздохнула Кайя, доедая булочку. – К Ирме брат приехал с семейством, в доме суматоха.
– Как у вас… с мачехой? - осторожнo поинтересовался он. - Обижает тебя?
– Да что ты! – отмахнулась Кайя. – Никто меня не обижает. Она хорошая, просто…
«Просто ты ей не родная», – вертелось на языке у Эрлинга, но он снова смолчал, чтобы ненароком не сделать ей больно.
Но Кайя вдруг решила сменить тему.
– Кстати, отец о тебе спрашивал. Я передала ему, что ты дом собрался строить, так он сказал, что у него есть предложение получше. Помнишь вдову Хельму, что жила в конце нашей улицы, над заливом?
– Помню, как не помнить. Α что?
– В конце лета замуж вышла, за важного господина из Декры. А дом у нее добротный, из камня выложен, первый ее муж на совесть строил. Хельма доверила отцу продать его, а покупателей пока негусто. Так ты бы посмотрел, если вправду отдельно от матери жить хочешь. Отец говорит, там только часть крыши перекрыть надо будет и пол кое-где, да пристройки доделать, и если захочешь, то печь переложить, а так…
– Передавай благодарность отцу за совет, - воодушевился Эрлинг. - Обязательно зайду, обсудим с ним и дом, и цену, и крышу с печью. Но…
Он замялся, неуверенно глянув на Кайю.
– Но – что?
– Я ведь обещал не попадаться тебе на глаза.
Кайя отправила в рот последний кусочек булочки и стрельнула лукавым взглядом в Эрлинга.
– Попадайся, если толькo поучать снова не станешь.
В ее глазах мелькнули отблески звезд, и у Эрлинга внезапно сбилось дыхание. Даже теперь, глубокой ночью, Кайя казалась небесной принцессой, сотканной из серебристогo лунного сияния. Как только такая уродилась у массивного и сурового Йоханнеса, уроженца далеких южных окраин Вальденхейма?
Кайя зябко поежилась, поплотнее затянула на груди платок. Замечтавшийся было Эрлинг обеспокоенно спросил:
– Тебе холодно? Может, накинешь на плечи мою безрукавку?