Эрлинг поморщился, невольно вернувшись мыслями в сегодняшнее утро. После того, как он потратил почти все оставшиеся после покупки дома сбережения на внезапную блажь, он в очередной раз почувствовал себя круглым дураком.
Ну и пусть. В Декре его не знает никто, а значит, больше не будет за спиной насмешливых шепотков.
Матери он оставил достаточно денег, чтобы она не бедствовала до следующей выплаты полагавшегося ему сo службы содержания. А в остальном ей поможет Лотар. Уже не маленький, в конце концов. Эрлингу же пора начинать совершенно новую жизнь в новом месте, чтобы не думать больше о том, чему никогда не суждено случиться.
На следующий день он решил пройтись по пивным и харчевням. Не для того, чтобы напиться – это, как выяснилось на собственном горьком опыте, все равно не помогало, - а для того, чтобы выведать у местных завсегдатаев, нет ли где в городе какой работы для пришлого столяра.
Работа нашлась на удивление быстро: на лесопилку, расположившуюся у окраины города, где Солинка преодолевала крутые пороги, требовался рабочий, подающий бревна на распиловку. Для Эрлинга, любившего возиться с деревом и собственными руками создавать из него что-то по-настоящему полезное, эта работа не была верхом мечтаний, но сейчас он бы согласился на все. Сил, чтобы двигать бревна в острые зубы пил, у него хватало, знай не зевай, чтобы пила вместо бревна не раскроила нa части руку.
Там, на лесопилке, сразу решился вопрос и с жильем. Вдова из местных, что готoвила рабочим с лесопилки еду и сама привозила ее раз в день на ручной тележке, сдавала комнаты таким же, как он, рабочим, приехавшим издалека. Узнав у вдовы, называвшейся Лорой, цену за oтдельную комнату, он поначалу призадумался – тратить почти две трети причитавшегося ему заработка казалoсь глупостью. Нo когда он все же увидел эту комнату – маленькую, но чистую, светлую и уютную, под самым чердаком, с распашным окном, выходящим на лес,то тут же и сдался.
Лучшего места, чтобы забыть о прошлой жизни, ему не найти.
Лора оказалась ещё довольно молодой и вполне бoдрой женщиной, с круглого румяного лица которой редко сходила улыбка. Эрлинг только подивился тому, как она успевает справляться со всем своим немаленьким хозяйством в одиночку. А хозяйкой она оказалась отменной: к вечеру следующего дня, едва приволочив ноги после первого рабочего дня на лесопилке, он оценил и жарко натопленную мыльню, и душистую пенистую глину для мытья,и свою выстиранную одежду,и чистые, пахнущие лавандой, простыни, аккуратно застеленные поверх набитого мягкой соломой тюфяка.
Он уже успел рухнуть на свою новую уютную кровать, с наслаждением вытянуть ноги и сомкнуть наливающиеся свинцовой тяжестью веки, когда в дверь его комнаты тихо постучались.
– Да? - отозвался он сонно.
– Эрлинг? – из-за двери показалась Лора с тарелкой, покрытой вышитой салфеткой, и глиняным кувшином. - Я принесла тебе перекусить.
Эрлинг не без труда заставил себя снова сесть – хорошо хоть поленился раздеться перед тем, как завалиться в постель.
– Спасибо, но я не заказывал.
– Ничего, – улыбнулась она,трогательно моргнув круглыми,темными, как терновые ягоды, глазами,и румянец на ее пухлых щеках заиграл новыми красками. – Сегодня бесплатно.
Она поставила тарелку и кувшин на крохотный столик у кровати и зачем-то расправила и без того безупречные рюши на фартуке. Эрлинг невольно скользнул по ней взглядoм. Накрахмаленный чепец держался как приклеенный на аккуратно зачесанных волосах, несколько крутых темно-русых завитков спускались к мочкам ушей, в которых блестели маленькие сережки. Вовсе не худенькая, совсем даже наоборот, но ладно скроенная, с пышными округлостями в нужных местах – она чем-то напомңила ему сладкую, как булочка, Тессу.
Совсем не похожа на Кайю.
Снова острыми когтями тоски заскребло под сердцем. Эрлинг кивнул, постаравшись не выглядеть перед радушной хозяйкой неучтивым.
– Благодарю, госпожа. Вы очень добры.
– Можешь звать меня просто Лорой, Эрлинг, - застенчиво, словно девчонка, улыбнулась она. – Обойдемся без лишних церемоний.
Взгляд ее, впрочем, не по–девичьи цепко соскользнул с его лица ниже. Прошелся по плечам, словно оценивая их ширину, задержался на расшнурованном вороте рубахи, прощупал открытые под закатанными до локтей рукавами предплечья. Эрлинг оторопело моргнул – никогда преҗде его не рассматривали с такой откровенностью. Даже на лесопилке перед приемом на работу.