Избежать любопытных глаз все же не удалось: не каждый день в Заводье играют свадьбу посреди сугробов и трескучих морозов, а тут – уже вторая перед началом зимы, да ещё и невестой в обитель входила не кто-нибудь, а разведенная женщина! Οбряд венчания назначили сразу после службы, а потому народ расходиться не спешил. Кайя скользнула взглядом по лицам. Обожгли ледяной неприязнью обиженные глаза Лилле, дочери вдовы Αнқе; весело заиграли ямочки на щеках Мины, дочери пекаря, летним теплом согрела ободряющая улыбка Тессы, жены кузнеца. К счастью, не заметила Кайя среди людей ни бывшего мужа, ни его новой жены, Дагмар, зато аптекарша Марика была здесь и задумчиво рассматривала Кайю темным, неприветливым взглядом.
В святой обители даже средь бела дня не жалели свечей. В их ярком мерцании отливали золотом складки одежды на статуях Хранителей, сияющими льдинками поблескивали слезы на лице Великой Матери, тускло светился венец на величественной голове Создателя. Казалось, все они смотрят на нее, Кайю, видя насквозь, что творится у нее на душе,и от их укоризненных взглядов хотелось зажмуриться, прижать ладони к ушам и бежать прочь из этого места, где не терпят лицемерия…
Но рука отца крепче сомкнулась на ее локте, и Кайя заставила себя шагнуть вперед.
Эрлинг в зимней одежде казался еще выше и крупнее, чем обычно. Кайя сглотнула, ощутив царапающую сухость в горле. Нет, пока лучше не думать о том, что ждет ее в новом доме вечером, после ухода гостей… Собравшись с духом, она вложила ледяные пальцы в его теплую ладонь. Эрлинг легонько сжал их и подвел Кайю к алтарю.
Служителя обители она слушала вполуха. В положенном месте услышала от жениха уверенное «да», вымучила ответное «да», когда дошла очередь до нее, а потом ощутила скупой, скользящий поцелуй на своих губах. От Эрлинга пахло древесной стружкой, свежим сеном, яблочным взваром, мыльной глиной и… молодым, здоровым мужчиной. Отчего-то, когда все случилось, на душе сразу стало спокойнее. Дело сделано; теперь некуда бежать, повернуть вспять не получится.
Должно быть, счастливее Ирмы сегодня не было человека на земле.
Дом Эрлинга встретил их приятным теплом. Кайя почему-то ожидала, что застолье выйдет молчаливым и грустным, как на поминках, но, к своему удивлению, ошиблась. Отец улыбался и обменивался колкостями с новоиспеченным зятем, Ирма милостиво позволила Грете нянчить разряженную в кружева Маргитку, а сама льнула к плечу отца, Иво и Мартин затеяли с Лотаром спор о том, что лучше в бою – лук или арбалет, мама Эрлинга, запыхавшаяся, но возбужденно-радостная, носилась от плиты к столу с закусками,и никакая сила в мире не могла ее угомонить.
Хлопнула входная дверь, и на пороге появились раскрасневшиеся с мороза кузнец Тео и его жена, булочница Тесса.
– Что, без нас решили праздновать? – громогласно пробасил кузнец. - А какая же свадьба без кузнеца?
Ирма, уже угостившаяся крепкой наливкой, глуповато хихикнула. Тео, не прекращая улыбаться, многозначительно оглянулся и поглядел на дверной косяк.
– Что, даже подқовы нет на счастье?! Непорядок!
Иво и Мартин уставились на кузнеца с неописуемым восторгом, когда тот с видом истинного чародея достал из-за пазухи большую подкову, а из-за пояса молоток и тpемя крепкими ударами прибил подкoву над дверью.
– Благодарим тебя, друг, – улыбнулся в ответ Эрлинг, поднимаяcь со своего места. - Прошу, проходите к столу.
– Э-э-э, нет, у нас еще не все подарки для молодых. Эй, есть ли в этом дoме мужчины, кроме жениха?
Конечно же, Ивo и Мартин вызвались первыми. Следом важно подтянулся Лотар, а отец, посмеиваясь, завершил процессию. Вместе они втащили с улицы что-то тяжелое, громоздкое, сильно смахивающее на ажурные черные кружева,и Кайя не сразу сообразила, что это разобранная на несколько деталей кованая кровать.
Иво и Мартин дружно завопили от восторга. Эрлинг, застыв на месте, растерянно моргал.
– Куда ставить-то, хозяин? - весело рыкнул на него кузнец,и он наконец отмер.
– Пожалуй, сразу наверх, в спальню.
Смутившись, он посмотрел на Кайю и неуверенно предложил:
– Не хочешь посмотреть и выбрать место для кровати?
Кайя, ещё не пришедшая в себя от неожиданности, после егo слов готова была сквозь землю провалиться.
– Лучше ты сам. А я пока гостью чем-нибудь угощу.
Всего-то два человека пожаловали, а в доме сразу как-то стало шумно и многолюдно. Лестница сотрясалась от топота тяжелых сапог, внутренние стены, казалось, ходили ходуном от взрывов мужского хохота, наверху гремело, скрипело и падало. Грета, не сдержав любопытства, вместе с Маргиткой подалась наверх, Ирма, слегка помешкав, последовала за ней, а мама Эрлинга не была бы сама собой, если бы не подхватила подносы с пирогами и не потянулась туда, где больше едоков.