Α потом малодушно покосилась в сторону двери в мыльню. И правда, можно ведь дать себе еще несколько мгновений отсрочки: за то время, пока она протирала шкаф, а затем выкапывала Эрлинга из-под его останков, дрова в малой печке, должно быть, совсем прогорели, и не мешало бы заново поддать огоньку.
Решительно толкнув дверь, она вошла в мыльню, шагнула к печке – и глупо уставилась на то, как там, за неплотно прилегающей чугунной дверцей, жарко пылает только что накормленное пламя.
Она не сразу сообразила, что в мыльне светло, потому что горели зажженные светцы. Кайя медленно повернулась, подняла глаза… И уставилась теперь на полностью обнаженного Эрлинга, что стоял посреди корыта с пустым ведром в руках и точно с таким же изумлением таращился на нее. С его мокрых волос на мощные плечи падали крупные капли – видимо, он только что опрокинул на себя то самое ведро. Вода стекала по его телу, выразительно огибая напрягшиеся то ли от холода,то ли от неожиданности мышцы на груди, собираясь тонкими ручейками у косых ложбинок на животе, влажно поблескивала, запутавшись в темной дорожке коротких волосков, спускающейся от пупка к низу…
Кайя, охнув, зажала ладонью рот и стремглав выскочила из мыльни. Нет, ну это уже ни в какие ворота! Осрамиться еще больше, чем это вышло у нее сегодня, она попросту не могла!
Быстрее ветра она пронеслась мимо забытой у порога корзинки со льдом, взлетела по лестнице, на бегу хлопнула дверью спальни и, перескочив через так и продолжающие валяться на полу обломки шкафа, с разбегу рухнула на кровать лицом вниз. Судорожно выдохнув, нащупала подушку и водрузила ее на затылок, словно та могла хоть как-то укрыть ее от позора.
Как она теперь сможет смотреть ему в глаза?! После того, как столько времени стояла и пялилась вовсе не на глаза… Стыд-то какой! И что теперь ей делать?
Сердце так гулко билось в груди, что его, должно быть, слышали даже на другом берегу Солинки. А вот в доме стояла мертвая тишина, если не считать недовольного пофыркивания Рыжика, переступающего через груду шкафных обломков. Полежав некоторое время без движения, Кайя все-таки стащила с головы подушку и прислушалась. Нет, ничего…
Пискляво мяукнул Рыжик, запрыгнул на постель, вскарабкался, цепляясь острыми коготками за юбку, на спину Кайе. Да там же и угнездился – чуть ниже поясницы, как раз над ушибленным мягким местом, и заурчал, судя по ритмичным колыханиям, вылизывая себе шерстку.
Кажется, внизу все-таки скрипнула дверь. Потом загремели крышки чугунков, застучала по столу глиняная посуда. Эрлинг сел ужинать.
От сердца немного отлегло. И тут же стало стыдно – уже потому, что не она подавала мужу этот злосчастный ужин, как должна была сделать добропорядочная жена. Но сдвинуться с места она не смогла бы ни за что на свете – даже если бы угрызения совести сожрали ее с потрохами.
Через время послышался плеск воды – Эрлинг мыл посуду. Кайя беспомощно закусила губы – ну и зачем это он? Мог бы оставить на столе, а она бы утром помыла, не переломилась бы.
Наконец под тяжелыми шагами заскрипели ступеньки лестницы. Кайя напряглась всем телом, ожидая неизбежного,и Рыжик вместе с ней тоже замер, должно быть, прислушиваясь к хозяйской поступи.
Она даже перестала дышать, услышав шаги уже за дверью спальни – и тихо выдохнула, когда они, по обыкновению, проследовали дальше. Он не зашел.
Кайя со всей ясностью осознавала, что сейчас ей следовало встать, спуститься вниз за корзинкой со льдом, пока тот совсем не растаял, подняться в комнату Эрлинга и сделать то, что велела ей совесть – да хотя бы обыкновенная человечность. Но она малодушно вцепилась в простыни и лежала, уткнувшись лицом в подушку, пока звуки за стеной полностью не стихли.
Все, на что хватило ее смелости этим вечером – это переодеться ко сну в сухую чистую рубашку.
***
Утром Эрлинг едва содрал себя с постели. Вся спина, зад, руки, ноги – все ощущалось сплошным горячим и вспухшим синяком. Пожалуй, не стоило вчера отказываться oт льда, который так настойчиво предлагала Кайя.
Мысль о ней дразнящим коготком царапнула в груди. Он усмехнулся, невольно пытаясь уловить звуки со стороны ее спальни – увы, безуспешно. Похоҗе, и правда запугал вчера девчонку сверх меры, волей или неволей. Χотя – чего там пугаться? Οна год была замужем, можно подумать, никогда прежде голого мужика не видела.
Он заставил себя распрямить руку и едва не взвыл от боли. Хоть иди и впрямь качайся спиной по снегу, чтобы остудить пылающий сзади пожар.
В любом случае, лежать тут до вечера и ныть, как распоследняя тряпка, он себе не позволит. Ведь у него столько дел накопилось дома!