Мигель смотрел на Зорана, чувствуя себя виноватым за то, что усомнился в нем. Он не собирался говорить об этом, потому что понимал, как страшно обидит друга. И вместе с тем знал: он должен что-то ему сказать, хотя бы то, что, мол, глупо стоять вот так столбом над мертвым Брухнером, когда пора отправляться туда, куда надумали. Он хотел сказать это по-сербски, но, не вспомнив нужных слов, только усмехнулся уголком губ.
Зоран ответил на его улыбку. Сделал он это по-своему, как всегда, когда после вспышек злости приходил в доброе расположение духа. Он поднял брови и улыбнулся, чуть заметно покачивая головой, словно признавая за собой часть вины. Затем решительно сказал:
— Си, омбре… Пора трогаться…
Мигель кивнул и снова усмехнулся, но ровно настолько, чтобы подтвердить, что они его поняли, и вдруг резко повернулся, как бы почувствовав присутствие кого-то постороннего. Зоран проследил за его взглядом и, неприятно удивленный, почти крикнул:
— Опять эти фотографы…
Все повернулись в ту сторону, откуда отчетливо слышался стрекот кинокамер, и увидели двух американских военных корреспондентов. Один снимал с джипа широкий план, пытаясь поймать объективом часть разрушенной ограды с разбитыми лагерными воротами. Второй стоял почти против него, на парапете, несколько ближе к ним, и было очевидно, что его интересуют их лица и необычная поза мертвого эсэсовца. И хотя американец не мог не заметить, как один из семерых торопливо удаляется, а остальные отворачиваются и прячут лица, он, не переставая снимать, крикнул шоферу джипа:
— Эй, Джо, отсыпь этим парням сигарет и шоколада!
Шустрый рыжеватый парень в веснушках, сидевший за рулем, молча снял каску, наполнил ее пачками сигарет и плитками шоколада и не спеша вылез из кабины.
— Поторопись, Джо, было бы здорово, чтобы и ты оказался в кадре, — сказал ему корреспондент с джипа. И, выбирая новый ракурс для съемки, добавил: — Если удастся найти общий язык с ними, спроси, что это за тип, которого они уделали…
Перешагнув через парапет, шофер недовольно пробормотал что-то себе под нос и направился к столу.
— Отлично, Джо! — крикнул другой, с джипа. — Шаг влево, и ты будешь в кадре вместе с ними и с фрицем!
Не выполнив пожелания, шофер подошел к столу. Улыбнувшись с нескрываемым сочувствием, высыпал сигареты и шоколад на стол. Бывшие узники молча встретили его появление, а он почувствовал еще большую неловкость, увидев по их лицам, что нацеленные на них кинокамеры отнюдь их не радуют. Надев каску, Джо быстро повернулся и, опустив голову, пошел обратно.
Корреспондент с джипа остановил камеру:
— Что говорят эти парни?
Шофер даже не повернул головы. Молчком плюхнулся на сиденье и, заметно нервничая, закурил.
— Что это с Джо? — спросил второй корреспондент, меняя кассету.
— Раскис, словно впервые увидел убитого фрица! — пробормотал корреспондент с джипа и с улыбкой наклонился к шоферу, пытаясь его развеселить, но тот сердито отрезал:
— Оставьте вы этих людей в покое! Неужели не видите, что им не до ваших съемок?! — Помолчав, грубо добавил: — Кончите вы, черт побери, когда-нибудь свои дела на этом кладбище?
Корреспондент удивленно посмотрел на него, однако сказал примирительно:
— Иди погуляй, Джо… Сегодня мы долго пробудем здесь… Наши через час приведут сюда немцев, чтобы закопали эту кучу несчастных. Мы будем снимать всю эту процедуру, и дело затянется…
Камеры застрекотали снова. Ненад собрал со стола сигареты и шоколад, сложил их в сумку с запасными обоймами для автомата и сказал собравшимся у стола товарищам:
— Фрэнк ждет у грузовика…
— Пошли… — нетерпеливо бросил Саша, перекинул сумку с амуницией через плечо и двинулся первый.
Зоран задержал Ненада.
— Что делать с моим беднягой? — спросил он голосом, в котором были одновременно и недоумение и печаль.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?! — удивился Ненад. — Ты же еще вчера отнес ящик в грузовик. Предадим останки Милана земле, как ты хотел.
— Нет, не могу я его кости оставить где попало, Ненад. Может быть, лучше на время закопать ящик где-нибудь здесь и, если все получится как надо, вернуться за ним?… Я так думал: если со мной что случится, пусть он останется здесь, со своими… — Заметив, что эти мысли вслух произвели неприятное впечатление на Ненада, не дожидаясь, пока тот ответит, Зоран поспешно добавил: — Не подумай, что я предчувствую что-то плохое, я так, просто подумал, как лучше все уладить, чтобы его кости не были разбросаны по этой проклятой земле… Ладно, пусть будет, как я сказал. Мне бы хотелось, чтобы Милан был рядом, когда поймаем эту скотину… — Он посмотрел в глаза Ненаду, но, угадав, что тот ему ничего не скажет, кивнул и пошел.