Это была рискованная затея, особенно с учетом косого удара Рафы. Но если Надаль обладал уникальным физическим преимуществом, я мог похвастаться тем, что, сбросив лишний вес, стал невероятно гибким. Немногие теннисисты даже элитного уровня могут растянуть мышцы тела так, как я, а травянистый корт Уимблдона позволил в полной мере реализовать эту особенность. Известность мне принесла способность скользить по корту – буквально кататься между боковыми линиями – и брать очень низко летящие мячи. Гибкость позволяет контролировать бóльшую площадь, чем обычно. Мне не нужно подбегать к мячу так близко, как остальным, – вытянувшись, я с силой отбиваю его.
Чтобы победить, мне понадобился каждый миллиметр мышечной растяжки.
Искусство дисциплины
Что такое стать первой ракеткой мира?
Каждое утро, проснувшись, я выпиваю стакан воды и выполняю двадцатиминутную растяжку, иногда с элементами йоги или тай-чи. Съедаю завтрак, рассчитанный так, чтобы питать мой организм в течение наступающего дня – одинаковый завтрак почти каждый день всю мою жизнь. В полдевятого я встречаюсь с тренером и физиотерапевтом, которые уже не отходят от меня, пока не наступает время ложиться спать; они следят за тем, что я ем и пью, и за каждым движением, которое я делаю. Круглый год они ежедневно со мной, будь то в мае в Париже, в августе в Нью-Йорке или в январе в Австралии.
Каждое утро я играю в теннис с партнером для тренировок и восполняю потраченную жидкость теплой водой. Я мелкими глотками пью специальный спортивный напиток, который смешивает мой тренер, тщательно отмеряя витамины, минералы и электролиты в соответствии с моей суточной потребностью. Снова комплекс упражнений на растяжку, затем спортивный массаж и ленч. Я избегаю сахара и белка и выбираю только те углеводы, которые сочетаются с моей безглютеновой и безмолочной диетой.
После ленча наступает время силовых тренировок. Примерно час я тренируюсь с гантелями или эспандерами – комплекс многократно повторяемых упражнений с небольшой нагрузкой для каждого движения, которое я делаю на корте, – всего до двадцати видов упражнений. В середине дня я пью протеиновый напиток, составленный моим врачом: в нем содержится медицинский протеин, получаемый из гороха. Снова растяжка, и приходит время второй тренировки – полтора часа ударов по мячу под взглядом тренера, который ищет малейшую неточность или шероховатость в подачах и отбиваниях. После этого я снова тянусь и иногда иду на второй массаж.
После почти восьми часов тренировок приходит время и для делового аспекта карьеры – часто это пресс-конференция или появление на благотворительном мероприятии. Затем я ужинаю – в основном протеины и салат, никаких углеводов, никакого десерта. Могу часок почитать – обычно книги о технике тенниса или осознанной медитации – или сделать запись в своем дневнике. Наконец я ложусь спать.
Вот как выглядит мой «выходной» день.
В отличие от многих других видов спорта в теннисе не существует понятия сезона. Одиннадцать месяцев в году я обязан быть готовым в любой момент выступить против лучших игроков мира – возможно, против самого лучшего. Дабы быть уверенным, что диета по-прежнему мне подходит, минимум раз в полгода я сдаю кровь на содержание витаминов и минералов и антитела (высокий уровень антител может означать, что у меня развивается гиперчувствительность к определенной пище). Иногда с помощью биомониторинга я проверяю свой уровень стресса. Я повсюду езжу со своей командой – менеджером Эдуардо Артальди, который держит меня в графике и в здравом уме, физиотерапевтом Миляном Амановичем, который следит за моим физическим состоянием, тренером Марьяном Вайдой и помощником тренера Душаном Вемичем, которые смотрят, чтобы моя техника не менялась, и моей девушкой Еленой Ристич, которая готовит со мной еду, тренируется – в общем, удерживает меня на ровном киле. Большинство близких мне людей – сербы, у нас общее нелегкое военное прошлое, и им не надо объяснять, чего мне стоило достичь того, что я достиг, и каким невероятным это когда-то казалось.