Угрюмым, нелюдимым — вот это да, это про него. Он четко выполнял свою работу, делал ее хорошо и благодаря вливаниям отчима смог неплохо раскрутиться в жизни.
Покупал убыточные предприятия за копейки, с помощью своего хакерского таланта ставил на ноги и продавал в сотни раз дороже.
Одно предприятие, второе, сотое, он сбился со счета где-то на третьей тысяче. Теперь за него работали другие, а он лишь руководил, как капитан корабля. Но и у кораблей порой бывают пробоины.
Взрыв на одной из нефтяных скважин вынудил его самолично в компании лучшего друга и партнера Владимира Корзуна отправиться на платформу, надеть защитный костюм и тушить пожар.
И пока он воевал с огнем, пока спасал людей, в его голове зудела мысль, что он не предупредил Солодову о своем скоропалительном отъезде и даже не успел дать наказ Марине — секретарю.
Пока языки пламени пытались сбить его с ног, он лишь думал, как легко сбила его с ног своим взглядом девчонка. Если не присматриваться, ничего особенного. Просто медсестра, просто работающая в больнице, куда он регулярно вкладывал деньги.
И он бы прошел мимо, жил бы себе и дальше трахал, громкоголосых шлюх, которые кроме кляпа во рту и члена в заднице ничего не заслуживали, если бы не два фактора, сметших все его жизненные планы в преисподнюю.
Во-первых, запах. Запах сладкого страха, смешанного с женственным возбуждением. Эта смесь просто лютая, она зацепила в капкан, не отпускала ни на секунду все то время, что она была рядом. Но даже это Давид бы пропустил, если бы не взгляд.
Она что-то уронила, почти упала ему в ноги и какого-то черта подняла свои большие глаза. Такие большие, возбужденные глаза. В них было столько вопросов, столько мольбы дать ей защиту, что Давида накрыло.
Он ясно представил, как стоит перед ней с плетью в руке, шлепает по половым губам и приказывает кончить. Она кончила для него в безлюдном коридоре, поддавшись напору и своим потаенным желаниям, завела так, как не заводила ни одна жесткая БДСМ-порнуха, где бабу сажали в клетку и пускали по кругу.
Она была одно сплошное великолепие подчинения, и Давид буквально чувствовал его вкус на языке, который она так неумело ласкала. Он обещал к ней приехать, но…
Давид привык отвечать за свои слова, а еще он привык брать самое лучшее. И эта девчонка с глазами цвета океана на Лазурном берегу была лучшей нижней, что он видел в своей жизни.
Податливая, мягкая, пугливая. Такую он искал много лет, удовлетворяя свои потребности с ушлыми шлюшками, которые могли неплохо сыграть роль сабы, но никогда не приняли бы этого всерьез.
Солодова же.
Одна фамилия навевает сладостные мысли о солоде, который придает пиву мягкий сладковатый вкус с горчинкой. Вот и она была такой же…
Она была настоящей. Он увидел в этих глазах похоть, тщательно скрываемую страхом. И от этого сочетания нервы до сих пор звенели.
Одно лишь прикосновение к ее телу, а в дальнейшем ее неизбежный отклик, снесли внутренние стены, которые он строил много лет.
Каждой твари по паре.
Свои желания он хотел разделить не за деньги, а по взаимному влечению. Потому что нет ничего лучше, чем найти истинную сабу, которая будет принимать боль, наслаждаясь ею, так же как наслаждается хозяин, ее причиняя.
Истинная саба должна получать удовольствие в первую очередь, ублажая своего хозяина. Именно это сочетание делает Тему столь острой и возбуждающей.
Полное единение. Никакого принуждения, никаких страданий. Только кайф, как от самого упоротого наркотика. И теперь Давид чувствовал настоящую ломку, потому что нашел свой опиум.
Солодова должна сама хотеть, угадывать желания и полностью отдаваться во власть своего дома. Во власть Давида.
— Ты не здесь, — замечает Володя, стягивая с тела почти насквозь прожженный костюм и откидывая его в сторону. С огнем то они справились, но потери, как денежные, так и ресурсные, будут колоссальны. — И явно думаешь не о работе.
— Не о ней, — подтверждает Давид и мажет ожоги специальной мазью, которая была в распоряжении любого работника нефтяной платформы. — Девчонку нашел.
Володя, взяв полотенце, оборачивается и удивленно вскидывает брови.
Давид ему рассказывал о своих потребностях, и друга это не смутило, но речи о женщинах не вел. Потому что платил им. Кому приятно болтать о том, что не можешь найти женщину, готовую лечь с тобой по любви, а не из-за материальных благ.
— То, что надо?
— Высший класс. Настоящая.
— И как ты понял? — интересуется Володя несколько недоверчиво. — Может, очередная шлюшка в Теме? Подставная?