Сейчас и скрывать нечего.
— Артур Александрович. — Макс стучится в кабинет.
— Входи.
Заходит в боевой готовности ехать.
— Может сказать, что я заболел, м? — усмехаюсь, глядя на подчиненного в замешательстве: — Или что в аварию попали?
Это уже болезнь.
Раскис, как мякиш.
Соберись, включи равнодушие и час другой мелькай перед партнерами.
Потом забери дочь и вали на все четыре.
— Боюсь, идея не очень, босс. — осторожно отвечает.
— Да… — тяну, опрокидывая горячительную жидкость в горло.
— Тут вам передали, кстати. — показывает небольшую упаковку.
Хмурюсь, не двигаясь, пока он вертит ее в руках.
— Кто?
— Курьер. Ни на один вопрос не ответил, только трясясь от страха говорил «анонимная посылка».
Все чудесатее и чудесатее.
— Давай, посмотрим.
Подходит, открывая по пути что-то вроде конверта. А внутри, лежит какая-то бумага.
Когда начинаю вчитываться, удивление растет на немыслимых скоростях.
Выписка из клиники, где наблюдалась беременная «супруга». Сам же оплачивал.
— Что там?
Фото Мии еще в утробе матери.
Разминаю шею в возможных вариантах.
И вскидываю взгляд на подчиненного.
— Завтра с самого утра, едешь в этот центр. — показываю логотип на файле: — И вынимаешь душу, но чтобы, сука, выдали все. Даже если это конфиденциально, плевать! Любые деньги, Макс, слышишь. Любые.
— Понял. — серьезно глядя в глаза реагирует.
Состояние будто готов взорваться. И мать его, я действительно готов.
Какого хрена это сейчас пришло?!
Кто отправитель?!
И что это, черт возьми, значит?!
В голове лишь одна мысль, и она мне слишком не нравится. Потому что если до такой степени нынешняя Ризанова заигралась, я порву на части эту стерву.
— И давай-ка встретимся с Абрамовым старшим. — прищуриваюсь: — Я сам назначу ему визит. Тебе лишь нужно будет покараулить и посмотреть по сторонам.
— Понял, Ирина Романовна?
Ирина Романовна… с этой женщиной разговаривать будем в последнюю очередь. Еще пока не придумал, как, но то, что разговор состоится, несомненно.
И как только я докопаюсь до всей правды…
А что толку?!! Она уже уедет…
Черт! Как бы сделать так…
— Макс, мне нужен перечень всех московских театров, шоу и прочего, у кого проекты, желательно международные. — раздумываю с секунду: — И еще, Вероникины файлы все еще у тебя?
— Да, конечно.
— И их тоже.
Хочешь ты этого или нет, но одну попытку я сделаю, Красивая.
Спустя час я уже стою на вечере в мою честь. Звучит, конечно, так себе.
Но моя дражайшая супруга в этот раз превзошла саму себя. Ресторан полностью закрыт для мероприятия. Тут все те, с кем когда-либо была деловая связь. Не хватает только одного «друга», но полагаю, ему сейчас не до моего праздника.
Дочь на руках весело щебечет о том, что было, пока меня не было. То и дело, кто-то подходит, желая стандартный набор из поздравлений.
Выматывает не на шутку.
— Папочка, а можно я пойду с теми девочками поиграю? — показывает Мия на группу ребят неподалеку.
Смотрю на нее, одновременно надеясь, что мои догадки это бред, а с другой стороны желая, чтобы это оказалось правдой.
И ненавижу себя за эти мысли!
Опускаю на пол, и она в своем пышном платье и куклой в руках убегает к детям.
Рядом Катерина тут же берет под руку, что только повышает ярость зверя внутри.
— Если, помимо внезапного сострадания к Абрамову, есть что-то еще… — наклоняюсь ближе, с иронией чеканя ей в ухо: — Рекомендую рассказать до того, как я узнаю.
Не буду угрожать, она и так знает, чем ей все это грозит. Теперь уже знает.
— О чем ты, Артур?! — нервно улыбается гостям, на меня взгляд не переводит.
— По-моему, ты и так поняла. — усмехаюсь.
Ее рука тут же разглаживает платье, что недвусмысленно говорит о страхе. Боится, и вопрос чего конкретно.
Музыка, алкоголь, тосты, а я хочу скрыться где-нибудь в одиночестве. И даже знаю, где. План мигом вырисовывается в голове. Ищу взглядом няню, показывая на время, что пора увозить ребенка. Сам же иду с ними, чтобы проводить.
А уже выходя из ресторана, заказываю машину. Ждать не приходится, что играет на руку, и я, сопровождая няню и полусонную Мию, уезжаю с ними.
А дальше, спустя без малого около часа, уложив ребенка, беру ключи от личной машины, и убегаю туда, где вероятно смогу до конца осмыслить то, что необходимо делать.
Меланхолия, в принципе, всегда была заперта где-то далеко, но сейчас, она словно выбралась наружу и не оставляет. Еду в единственное место, что дарило покой и удовлетворение.