Ларинель молчала долго.
— За это придется заплатить, — спокойно заметила она.
— Чем?
— Лилея… — грустно вздохнула Ларинель. — Ты уверена, что хочешь именно моей помощи, а не совета? Если бы дело не касалась любви, я бы назвала плату. А так… Моя сила возьмет то, что посчитает нужным и достойным цены. Сотни раз подумай, прежде чем решиться на такой шаг.
Я грустно усмехнулась, рассматривая оплывшую свечу, фитилек которой едва-едва светился. Что мне терять? Если я преодолею древнее проклятие, то чтобы не забрала сила Ларинель, оно того стоит. Да и разве в моем положении может быть хуже, чем есть?
— Я желаю вашей помощи, Ларинель. Я о ней… прошу.
И губу прикусила, позволяя слезе скатиться по щеке.
— Что ж… это твой выбор.
Храм вдруг залило ярким светом, подол белоснежного платья, расшитого фиалками, коснулся пола рядом со мной, но я не посмела взглянуть на богиню Судьбы. Да какой там! Я все еще не верила, что с ней разговариваю в этом небесами забытом месте!
В ее ладонях — хрупких и изящных, засверкал клубок разноцветных ниток. Ларинель дернула за белоснежную, бросила на пол передо мной, позволяя нитке скатываться в клубок, потом вытянула вторую — темно-зеленую, почти черную, повторив то же самое действие.
— Наверное, тебе стоит знать: вы с суженым уже встречались.
Что? То есть… мы пересеклись и не узнали друг друга? На сердце от этого стало еще горче.
— Нити уже переплетены, но на время вы разделены, — сказала богиня. — В последний раз подумай, прежде чем я сплету их вместе. Обратного пути не будет.
— Я уверена в своем решении.
— Хорошо, раз так, — в голосе Ларинель послышался смешок.
Или мне показалось?
— Чтобы проклятие окончательно исчезло, а я, увы, не могу его даже ослабить, через десять дней ты должна оказаться с суженым под аркой Судьбы и пройти обряд переплетения судеб.
О таком я слышала, папа однажды рассказал, как случайно женился на маме. И при этом так мечтательно вздыхал и улыбался, словно был не прочь пройти обряд заново.
— Готова?
— Да, — прошептала я.
Клубки покатились, слились в один, переплелись так тесно, что не распутать.
— Когда пройдете обряд соединения судеб, нить станет единой. И тогда уже — до самой смерти вместе. Навсегда.
Я кивнула, дрожа от волнения, и не в силах отвести взгляд от волшебного клубка, который мерцал в руке богини. Ведь встретить того, кого уже знаешь, но не представляешь, что это вот он… твой суженый, невыносимо страшно. И я до последнего трусила, даже когда открылся портал.
— Удачи, Лилея!
— Спасибо, Ларинель!
Всего лишь маленький шаг, на который требуется отчаянная смелость. Но отступать мне больше некуда. Я глубоко вдохнула и нырнула в воронку портала. Любовь стоит и не таких жертв.
Пахло сыростью, крашеной кожей и раскаленным металлом. Я учуяла это прежде, чем осознала, где оказалась, вглядываясь в темноту царившей вокруг ночи. Каменные мостовые — аккуратные и чистые настолько, что страшно представить. Дома ровными рядами, темно-зеленые мрачноватые ели, ветки которых спускаются так, что едва ли не касаются камня под ногами. И фонари… Они вспыхнули только сейчас, потянулись ниткой вдоль улицы, где я оказалась.
— Эй, бродяжка, зайди я тебе хоть хлеба дам! — раздался из ближайшего дома хриплый мужской голос.
Я вздрогнула, оглянулась и никого не увидела.
— Ну чего встала?
Мужчина крепкого телосложения, с собранными длинными волосами в хвост на затылке, в грязном переднике поверх черной туники, стоял на крыльце, чуть прищурившись.
— Это вы мне? — поразилась я, наконец, догадавшись, кого он назвал бродяжкой.
— Да не обижайся ты, — фыркнул незнакомец. — Или ты первый день милостыню просишь?
Видимо, выражение лица у меня было таким, что он пожал плечами, развернулся и скрылся в кузне, возле которой я и стояла. Пока чем-то там гремел и переговаривался с молодым любопытным дроу, отдавая распоряжения, я немного успокоилась, рассматривая серый невзрачный балахон, в который оказалась одета. Местами залатанный, подол чуть измазан в грязи, а уж башмаки какие… В них ногу сломать проще, чем ходить. Интересно, сила Ларинель взяла только это, или и внешность изменилась?
Подошла к ближайшему фонарю, возле которого находилась лужа, посмотрелась в отражение. Волосы остались прежними — длинные, черные, но спутанные, как у ведьмы на помеле, но лицо изменилось. На носу появились веснушки, глаза превратились в серые, а скулы и подбородок стали слишком острые. М-да, и ходить мне в таком виде… до снятия проклятия. Интересно, хоть одежду смогу поменять? Сдается, нет. Правда, моя магия, как ни странно, осталась, тлела угольком внутри.
— Вот, держи, раз уж заходить боишься. Хотя, на мой взгляд, на улице тебе ночевать тоже не стоит.
Мужчина, о котором я уже успела забыть, протянул хлеб и фляжку с водой, я тихо поблагодарила, смущаясь и краснея.
— Надумаешь, заходи внутрь, ночи сейчас холодные. Если с уборкой поможешь, то и работу получишь. Но только чтобы без глупостей!
Эм… это каких? Я в прострации жевала хлеб и пыталась прийти в себя.
— Не воровать! И мои приказы исполнять!
И грозно так сверкнул глазами.
Я оглядела темный проулок, поежилась от ветра и решительно кивнула.
Внутри было жарко, но Аридений — так звали мастера-кузнеца, опомниться мне не дал, велел подмести полы, принести из-под навеса дрова, расставить колбы для пробы металла. Я забегала, выполняя поручения и проклиная туфли. Даже попыталась их снять — не смогла! Вот же… влипла! Что теперь, и спать в них? Впрочем, жива и здорова — это главное.
Помощник мастера — Поль, пару раз на меня глянул и отвел глаза, брезгливо морщась. Оказывается, проверить, как к тебе будут относиться люди, очень просто. Нужно переодеться в нищенку. Но думать о реакции мальчишки я не стала, лишь четко и быстро выполняла распоряжения мастера Аридения, да замерла, когда он, вплетая заклинания, стал разливать металл по колбам. Добавил неспешно каких-то порошков из банок, наблюдая, как меняется цвет металла в колбах от серебряного до темно-фиолетового, сощурился. Поль замер возле горна, ожидая распоряжений и зевая, а я смотрела, как зачарованная. Наконец, мастер взял и отставил три колбы, сам себе кивнул, а потом крикнул, чтобы я несла еще дров, а Поль приготовил формы для стрел.
Часа два так я и носилась между маленьким сарайчиком, принося разные инструменты, колодцем, в котором набирала родниковую воду — другая для магического оружия, как выяснилось, не подходила, да чуланчиком, где находились редкие магические травы. Мастер Аридений шептал заклинания, когда разливал металл в формы, и добавлял на кончик стрелы порошки и травы, что подавал ему Поль. С Аридения пот лился рекой, руки были напряжены до такой степени, что едва не дрожали. Видно, колдовство ему дается непросто, много силы вкладывает, но останавливаться даже не пытался. Наконец, когда стрелы стали застывать, он устало сел на стул, выпил воды из ковша, который я ему подала, довольно хмыкнул.
— Молодцы! До рассвета два часа, надо еще оперение для стрел сделать. Заказ знатный…
Отказаться от работы, несмотря на то, что с ног валилась от усталости, я не посмела. Не знаю, как дальше повернется судьба, но раз я оказалась в этом месте в подобный час, значит, так нужно. Быстро перекусила пирогом с капустой, припасенным заботливым мастером, выпила немного травяного бодрящего настоя. И даже сдержалась — не показала язык Полю, провожавшему каждый кусок, который я ела, недовольным взглядом. И чем я ему не угодила? Неужели думает, будто мастер его выгонит, если меня взял помогать? Чудной какой!
Старательно скрывая зевок, принялась помогать с оперением. Подрезать, скручивать, закреплять на стреле. Интересно, кому понадобились заговоренные стрелы из лунного серебра? Да еще и травы какие-то неизвестные мастер Аридений добавлял. Выспросить бы о них, любопытство так и гложет. Но если начну задавать вопросы, это вызовет подозрение.
Так я и просидела с Полем и мастером Аридением почти до рассвета. Готовые стрелы мастер разложил на столе, прикрыл чистой тканью, а мне велел полы подмести, золу выгрести да принести еще воды.
Послушалась, хотя руки от непривычной работы уже ныли и болели так, как никогда раньше. Ведра поставила возле огня, который почти погас, выгребла золу, чихая и осознавая, что похожа теперь на трубочиста. И если руки и лицо я отмыла, то платье так и осталось в черных пятнах. Полы подмела, но стоило на порог ступить, чтобы метлу унести в сарайчик, как на кого-то налетела и сшибла с ног.
— Твою ж, темные силы! — выругался… Гарзанел, зло меня рассматривая. — И откуда ты взялась?
— Ваше высочество, вы целы? Помощь нужна? — поинтересовался кузнец, не давая ответить и прийти в себя.
Впрочем, это к лучшему, язык за зубами я держать умею весьма плохо.
Принц поднялся и устало вздохнул:
— Знаешь, Аридений, я начинаю подозревать, что меня преследует злой рок. Девятый раз за последние трое суток с ног сбивают.
Мастер попытался спрятать улыбку, протянул принцу кубок с вином.
— Спасибо, но тороплюсь.
Я осторожно поднялась, потирая ушибленные места. Угораздила же его принести нелегкая! И какое счастье — что моя внешность изменилась.
— Ваш заказ готов, ваше высочество.
Мастер откинул ткань, а принц Гарзанел взял стрелу. Погладил ласково, задумчиво кивнул. И так же молча положил на стол мешочек, из которого выкатились алмазы!
Это что же за стрелы мы ковали всю ночь? Для чего он их будет использовать? Какие заговоры шептал мастер?
— Благодарю, — совсем тихо сказал принц и… склонился перед мастером Аридением.
После такого, естественно, я просто жаждала узнать, что за стрелы такие особые. Ну да ничего, уйдет принц, найду способ и выспрошу у мастера.