Девушка стала крутить телефонный диск, не заглядывая в справочник.
— Лев Гаврилыч, это Шура Горовая из районной больницы. У нас тут такое! Шофера привезли с огнестрельным. Не нашего. Его обстреляли где-то поблизости. Наверное, и к нам эта преступность, в смысле, мафия, уже добралась. Есть свидетельница. Вместе с раненым ехала. Попутчица… Передаю трубку!
— Гражданка, — сообщил мне строгий голос, — мы должны снять показания…
— Но я почти ничего не видела, — нехотя отозвалась я. — Ар… шофер приказал мне сесть на пол, когда началась стрельба… Мне только показалось, что машина, из которой нас обстреляли, ещё в городе стояла недалеко от фуры, и шофер называл пассажира Рафиком…
Вот так накрутила! Но не скажешь ведь, что это имя я подслушала у кабинета директора. Однако, произнесенное для начальника угрозыска, оно произвело эффект, какого я не ожидала.
— Как вы сказали — Рафик? А вы случайно не запомнили номер машины, в которой… он сидел.
Еще бы не запомнить! Эта машина последние пару часов только и делала, что торчала перед моими глазами! Если им нужен номер — пожалуйста! Я продиктовала.
— Подождите полчаса, я к вам подъеду.
— Но я тороплюсь, я и так потеряла уйму времени.
— Это ненадолго.
— Хорошо, подожду, — вроде согласилась я.
Случайно взглянув в окно, я увидела, как знакомая белая "десятка" медленно подъехала к больнице и остановилась прямо у передних колес нашего "камаза". Разумная предосторожность. Теперь шофер, без их ведома, не сможет отъехать от здания больницы. Тем более, что он и так без сознания…
Опять меня понесло! Странно, что в такие минуты мною овладевает какая-то лихость, прежде мне вовсе несвойственная. Уже не думается об опасности, о том, что я так мало умею — не считая двух-трех приемов самозащиты, показанных мне в свое время Решетняком. Наверное, это как раз то самое состояние, о котором циркачи говорят "кураж".
Тем временем из белой "десятки" вышли двое мужчин и подчеркнуто неспеша пошли к дверям больницы. А я уж подумала, что они так и не решатся выйти на свет.
Тоже нарочито равнодушно я пошла к выходу. У меня одна надежда была на то, что эти двое не видели меня в кабине фуры. Очень слабенькая, кстати сказать, надежда.
— Женщина! — закричала мне вслед дотошная Шура. — А вы куда уходите?
— Ваш Лев Гаврилович сказал, чтобы я его подождала, — сообщила я бдительной медсестре, — но в туалет-то я сходить могу?
— Для посторонних — туалет во дворе, — кивнула в противоположную сторону Шура, — через другой выход!
Я готова была расцеловать медсестру: это как раз то, что мне нужно. Их выход — это и мой выход! Как там говорила Валерия Степановна — им сам черт ворожит? Выходит, не только им!
Однако, рано радоваться. И уж тем более расслабляться.
Как только я оказалась вне поля зрения медсестры Шуры — не приведи господь, ещё следом потащится! — я бросилась совсем в другую сторону. Мне нужно было успеть обежать здание больницы с другой стороны, чтобы до возвращения пассажиров, с тыла, подойти к столь любимым мною белым "жигулям".
Бежала я быстро, но отмечала про себя, что почти сразу же почувствовала одышку. Эх, Белла Решетняк, легкоатлетическая надежда тренера, где же твоя спортивная форма? Отяжелела. Скажешь, оттого, что родила? Так когда это было! Девять лет назад. А ты так и не позаботилась о своей физической подготовке. С другой стороны, у меня есть оправдание: я не собиралась участвовать в бегах на кубок супермена…
Хорошо, что возле "десятки" стоял небольшой серый фургончик — в больницу привезли хлеб. Потому и к "жигулям" мне удалось подкрасться незаметно и почти не нагибаясь. А то я уже готовилась некоторый отрезок пути преодолевать ползком.
"Макаров" я вытащила заранее и теперь, удерживая его одной рукой, второй открыла дверцу искомой легковушки. Шофер её, похоже, волновался. Вон как вытянул шею вслед ушедшим товарищам. Сейчас я его успокою. Ведь для того мы, женщины, и рождаемся на свет, чтобы смирять волнение чересчур нервных мужчин.
— Куда ты лезешь… — прямо-таки грубо начал возмущаться он, но тут же замолк, потому что я показала ему ствол пистолета и, проскользнув на сидение, прижала дуло к короткой мощной шее.
— В твою машину лезу, милок! — ласково проворковала я и, вроде невзначай, щелкнула предохранителем. — Так что ты её быстро заводи. Поедем, красавец, кататься!
Слова сыпались из меня как горох. То ли это воздействие просмотренных ранее боевиков, то ли все ещё давал себя знать уже упомянутый кураж, но я вела себя так, словно это вовсе не я, а кто-то отчаянный в моем несравненном облике.
Шофер нервно сглотнул слюну, боясь пошевелиться.
— Не бледней. Включай задний ход. Так, медленно выезжай на дорогу. Где ты сдавал на права? Купил, что ли! Включай вторую скорость, теперь третью… Гони, я сказала!
Машина стала стремительно удаляться от здания больницы. Я оглянулась: те, двое бывших пассажиров, выскочили на крыльцо и даже какое-то время пытались бежать следом за нами. Ну, борзые! Это ж надо, пытались на своих двоих догнать легковой автомобиль последнего поколения!
— Ой, а про друзей твоих мы и забыли! — скорбно вздохнула я и взглянула перед собой на дорогу — где-то вдалеке навстречу нам пылил милицейский "уазик". Я почувствовала, что теперь сама бледнею. Не хватало еще, чтобы шустряк Лев Гаврилыч поломал мне всю малину. Обманщик! Сказал, что приедет через полчаса, а прошло всего минут пятнадцать. — Съезжай с дороги!
Кажется, под дулом пистолета мой водитель потерял всякую сообразительность. Хорошо, что я заметила эту узенькую проселочную дорогу, а вот там чуть подальше — мостик. Под ним мы немного и переждем.
Но это я так думала, а у шофера бандитов, оказывается, в голове забродили совсем другие мысли. Он свернул на ту дорогу, что я приказала, и взмолился:
— Не убивай меня, я про тебя никому не скажу!
Идиоты, только по себе обо всех и судят. Он решил, что я свернула сюда нарочно, чтобы вдали от посторонних глаз избавиться от него.
А я проводила взглядом удаляющийся хвост машины Могильного и ткнула пистолетом в застывшего от страха водителя.
— Возвращайся на дорогу. Да разворачивайся, ну что ты такой тупой! Не видишь, милиция поехала на встречу с твоими подельниками. Она их, наверное, и подвезет, а нам с тобой такая встреча ни к чему, понятно?
— Понятно, — облегченно выдохнул он.
Мы опять поехали по той же дороге. Авось, успеем убраться отсюда до того, как мент Могильный со всеми разберется. И кого надо похоронит. Шутка!
— Куда мы едем? — спросил шофер, косясь на пистолет.
В принципе, я могла бы обойтись и без него, но мне хотелось ещё кое-что у него узнать.
— В Мало-Степанец. Знаешь, где это?
Он кивнул. Я сняла с плеч сумку и поставила её у ног.
— Эти проклятые деньги мне всю спину отдавили!
Пистолет я так и держала у его шеи, а свободной рукой достала несколько пачек денег и показала ему.
— За этим вы охотились? Если разобраться, всего лишь бумага, а такой красивый парнишка, как ты, рискует из-за них жизнью. Или вы не считали риском нападение на безоружного шофера? Мол, ничего страшного, ему пулю, а вам — деньги. Так, я тебя спрашиваю?!
Он дернулся. То ли от испуга, то ли от попытки что-то сделать, и мне опять пришлось упереть в его шею ствол, который я как раз собралась отодвинуть, чтобы рэкетир маленько отдышался.
Понимание пришло будто извне. Наверное, оттого, что сейчас все мои чувства обострились, как никогда. Я сунула руку под его пиджак и обнаружила плечевую кобуру. Так и есть, пистолет! Только гораздо легче и изящнее моего.
Вот тебе и профессионал! Ведь это именно такими, как он, и пугал меня Артем. Сидел, мальчонка, прикидывал, когда можно будет оружием воспользоваться, но не смог скрыть своего напряжения даже от такого дилетанта, как я.
— А ты коварный! — укоризненно сказала я; достаточно спокойно сказала, хотя страх если и не накатывал на меня волнами, то где-то у глубине моего естества все ещё пытался попискивать.