— Официальной нет, — уточнила Танька. — Но если человеку за какой-то паршивый адрес предложить, скажем, сто долларов, то он из кожи вылезет, чтобы его раздобыть!
— Ну ты и загнула, сто долларов! — не поверила я.
— А что, им есть ради чего палить такие деньги, — не сдавалась подруга. — Кое-что они успели выведать у бабы Мани…
— За доллары?
Образ добродушной соседки, берущей деньги за пустяковую, как она думала, услугу никак не вязался с характером бабы Мани.
— Деньги ей вряд ли предлагали, — рассудительно согласилась с моим молчанием Татьяна. — Она для этого слишком подозрительна. А вот на гражданской сознательности вполне могли сыграть. Рассказать какую-нибудь сказочку о том, что ты уехала куда-то, нечаянно захватив важные документы.
Андрей слушал молча, лишь украдкой переводил взгляд с Таньки на меня, но мы в азарте не обращали на него никакого внимания.
— Баба Маня знает, что я уехала ненадолго.
Свою горячую речь подруга адресовала мне, потому что это я позволила себе усомниться в её рассудительности и знании криминальных тонкостей. Андрей молчал, а значит, как она думала, с нею соглашался.
— Какие мелочи! Если опытный мошенник задумает человека обмануть, он такого накрутит, не захочешь — поверишь. Могли, к примеру, сказать соседке, что ты в город уже вернулась, а домой так и не явилась, только зря тебя у закрытой двери прождали. Мол, не скажет ли добрая женщина, у кого из подруг может остаться на ночь Белла Решетняк. Жалостливая старушка и назвала меня. Хорошо хоть адреса моего не знала. Но если надо, они и его могут найти, исхитрятся. Понимают, что с наступлением дня их шансы поймать тебя со всей суммой значительно уменьшатся…
— А нельзя ли, милые подружки, — нарочито просительно проговорил Громышев, — рассказать все, что случилось с начала и помедленней?
Татьяна некоторое время смотрела на левое плечо Андрея, а потом медленно произнесла:
— Началось все с того, что Белка с мужем решила поехать в рейс…
— Садитесь в машину! — вдруг скомандовал Андрей. — Сейчас, Таня, мы проедем мимо твоего дома. — Может, мне издалека показалось, но, по-моему, каких-то два мужика среди ночи решили читать списки жильцов твоего дома. Неужели ты оказалась права?
— А ты до сих пор в этом сомневаешься? — съязвила Танька.
Между тем Андрей медленно объехал по периметру двор, который со всех четырех сторон окружали многоэтажки, остановил машину в стороне от дома Татьяны и сказал нам:
— Сидите тихо, я сейчас вернусь!
Некоторое время мы молчали, а потом я спросила:
— Таньк, где ты с ним познакомилась?
Мы с Татьяной видимся довольно часто и обычно знаем о жизни друг друга все. Или почти все. Как же я должна была углубиться в свои переживания, что не узнала даже о таком знаменательном моменте жизни подруги, как знакомство с мужчиной. Судя по всему, с ним она довольно близка.
— Как это, где? В газете, конечно… Господин Громышев принес в редакцию детектив собственного сочинения. Видимо, слава тезки Кивинова, автора "ментов", не давала и нашему оперу покоя.
— И как, он оказался хорошим?
— Андрей или детектив?
— А одним словом нельзя ответить?
— Увы. Андрей оказался хорошим, а детектив — плохим.
— Понятно…
И тут тишина как будто взорвалась. Раздался выстрел, другой, замелькали какие-то тени. В погашенных окнах квартир зажегся свет.
Моя рука как будто сама по себе потянулась к сумке и открыла замок. Прикосновение к холодной стали пистолета странным образом успокоило меня, в то время, как Танька, сидящая на переднем сиденье, открыла дверцу машины и тревожно всматривалась вдаль, пытаясь понять, что у её дома происходит?
Наконец она не оборачиваясь глухо произнесла:
— Я не могу больше ждать! А вдруг ему нужна моя помощь?
— Интересно, что ты сможешь для него сделать?
Я бы, наверное, могла, но о том, что у меня есть оружие — целых два пистолета! — я не сказала Татьяне. Скорее всего, стрелял сам Андрей, но бежать сейчас кому-то из нас в темноту — пусть даже и с оружием — наверное, глупость. Мы не столько поможем, сколько навредим. Помогать профессионалу можно, разве что, по его просьбе…
Не знаю, верно я рассуждала или нет, но Андрей приказал нам сидеть тихо, значит, нечего и высовываться! Какой я стала дисциплинированной, даже самой странно.
— Послушай, надо же что-то делать! — опять заговорила Танька.
Наверное, прежде я бы, как и она, вот так бесполезно нервничала, попыталась броситься на подмогу, чтобы ещё больше все испортить, а теперь за два дня я прошла целую школу жизни и потому терпеливо ждала. И попыталась успокоить подругу:
— Давай ещё немного подождем?
Я таки оказалась права. Некоторое время спустя появился Андрей, волоча за собой что-то, что я в темноте приняла за какой-то мешок. Оказалось, это был мужчина с руками, скованными наручниками. Громышев так и сбросил его недалеко от своей машины, распахнул дверцу со стороны водителя и протянул руку к чему-то между сиденьями — только тут я заметила радиотелефон.
Он набрал номер и проговорил в трубку:
— Татарчук! В Молодежном микрорайоне, в доме на углу Крымской и Черноморской мною пресечена попытка ограбления квартиры. Одного я задержал, а второй сбежал. Рост приблизительно сто восемьдесят пять сантиметров, в футболке и кожаном жилете. Подробнее разглядеть не удалось, темнотища, как у негра… В общем, ты понял. Вышли ребят, пусть прочешут район. И задержанного заберут. Очень мне нужно его возить. В конце концов, мой рабочий день давно закончился. Отстань, Татарчук, рядом со мною женщины!
Он положил трубку и обратился к Таньке.
— Ну и нюх у тебя, госпожа журналистка! В пору самой опером работать. Я не удивлюсь, если на этих двоих есть ориентировка…
— То есть, ты считаешь, это наши местные воры, не приезжие?.. А я думала, это Белкины знакомые, с Севера.
— Вряд ли. Но пусть Белла выйдет, посмотрит, может, лицо задержанного действительно ей знакомо?
Я уже давно вынула руку из сумки — Танькин мент не должен догадаться, что у меня есть оружие — и покорно вышла из машины. Подошла к лежащему мужчине. Андрей осветил его лицо фонариком. Нет, этого человека я никогда прежде не видела. Да и кого я видела, кроме шофера, у которого я реквизировала машину, и другого бандита по кличке Стоп?
Правда, издалека я видела ещё двоих, когда они выходили из белой "десятки" и шли к зданию больницы. Но теперь я смогла бы лишь сказать, что это было двое мужчин, никто из них не хромал, а один из двоих, скорее всего, жгучий брюнет…
— Нет, я его не знаю, — покачала я головой, отметив про себя, что задержанный вовсе не без сознания, как я сначала подумала. Тогда почему же он лежит и не пытается бежать? Подумаешь, руки скованы! Вон я с детьми смотрела боевик, так там арестованный бежал прямо в наручниках… Ну и мысли приходят вам в голову, законопослушный редактор издательства!
Я вернулась в машину. Андрей тоже сел на переднее сиденье, но дверцу распахнул так, чтобы держать скованного наручниками в поле зрения.
Оперативники из его ведомства приехали быстро, задержанного забрали и что-то сказали Андрею, впрочем, не слишком повышая голос, вроде:
— Видать, Андрюша, на двоих телок у тебя сил не хватает, вот ты и решил поработать на благо конторы.
— Завистники! — довольно откликнулся Громышев.
Теперь он сел с нами в машину, захлопнул дверцу и завел мотор. Если Татьяна оказалась права, и Андрею удалось захватить одного из тех, кто разыскивал квартиру, то теперь, наверное, мы могли бы вернуться к ней? Но свои мысли я оставила при себе, предпочитая смотреть, как Танькин мент ловко выруливает со двора.
— Куда мы едем? — все же поинтересовалась я.
— К Андрею, — ответила Танька. — Пока его кореша не поймали второго, есть опасность, что он заявится ко мне.