— Даже не сомневайся, — заверил Эверетт, толкнув Митча плечом.
— Начнем с очевидного вопроса. Ты всегда хотел стать шеф-поваром, как твой отец? — Митч принялся за картофель, пока Эверетт занимался курицей.
— Честно? На самом деле, причина в обоих родителях. Отец всю жизнь использовал самые лучшие ингредиенты. Его комбинации вкусов изобретательны и невероятны. Благодаря ему я научился экспериментировать с сочетанием продуктов. Для всех он Ретт Ремингтон, всемирно известный шеф-повар и ресторатор, но для меня он всегда оставался просто отцом. — Эверетт включил конфорку на голландской печи. — А мама... Ну, именно с ней связана моя любовь к домашней еде, — он на миг умолк, и его лицо просияло. — Знаешь, существуют такие запахи, ощутив которые, сразу вспоминаешь о доме? — Митч почувствовал, как Эверетт слегка напрягся, наверняка, вспомнив его недавнее признание в скудных познаниях о семье. Ради интервью Митч натянуто улыбнулся и кивнул в знак согласия, призывая того продолжать. Эверетт вернул ему улыбку, хотя и с налетом раскаяния. — Вот чем является для меня еда. Когда я в городе, скучаю по семье или выдался плохой день, приготовив мамин томатный суп и жареный сыр или ее мясной рулет по-итальянски, я расслабляюсь и прихожу в норму.
— Могу себе представить, как это помогает, — мягко ответил Митч. Его жизнь не наполнена подобными воспоминаниями. В приемной семье, где он жил последний год, женщина готовила однообразно, но Митч испытывал благодарность за еду... любую еду... которую не нужно было съедать в спешке или в страхе остаться без обеда.
Эверетт начал обжаривать бекон в голландской печи, запах и шипение мгновенно заполнили комнату, и в воздухе повисла напряженная тишина.
Чувствуя себя выставленным напоказ, Митч избегал взгляда Эверетта, хотя знал, что тот смотрит на него. Следовало как можно скорее вернуться к безопасной теме интервью.
— Какое блюдо ты больше всего любишь готовить? — Митч наконец решился взглянуть на Эверетта. Между ними промелькнула невысказанная вслух признательность, а может, то было тепло, заполнившее пространство, отчего Митч неловко переступил с ноги на ногу.
Выражение лица Эверетта сменилось решимостью, и он усмехнулся:
— Только одно?
Услышав непринужденный ответ, Митч выдохнул с облегчением. На мгновение атмосфера стала напряженной, поэтому не стоило забывать об истинной цели разговора. Она не в том, чтобы обнажить душу перед шикарным мужчиной рядом с ним. И даже не завязать дружеское знакомство. Митч здесь, чтобы написать статью и перейти к следующему заданию.
Но почему-то при мысли об этом внутри все переворачивалось.
Наверное, виной тому слишком много горячего шоколада.
ГЛАВА 5
— Пожалуйста, скажи, что получился хоть один хороший снимок, — затаив дыхание, Митч ждал одобрения Брайана.
— Да, с этим можно работать. Немного непринужденно, но мне нравится. Делает фото более личным.
— Это Дженсен? — громко рявкнул Гарри на заднем плане, прорываясь через громкую связь.
Уронив голову, Митч застонал. С момента окончания интервью прошло два часа, а последнее фото с готовым Coq au vin они сделали около часа назад. На кухне пахло, словно в гребаном раю, и хотя Митчу досталась порция вкуснятины, Эверетту пришлось отпихивать его, пока он накрывал остатки, чтобы отнести их матери. То был жестокий, безжалостный поступок. Ну, ладно, на самом деле довольно милый жест, но, боже мой... у Митча просто слюнки текли при одной мысли об этом невероятном блюде.
— Дженсен, где тебя носит? — кричал Гарри из динамика, его голос эхом разносился по огромной комнате. — И где, интересно, интервью с Ремингтоном?
— Я как раз работаю над ним. Отправлю материал завтра, и еще день останется в запасе. — Теперь, когда интервью записано, набрать текст и внести последние штрихи проще простого.
— Ты не ответил на первый вопрос. Где ты, черт возьми, находишься?
Откинувшись на спинку дивана, Митч помассировал напряженную шею.
— Я, эм… — Как же описать ситуацию и при этом не вылететь с работы? — Пришлось провести интервью с Ремингтоном сегодня. — Почти не солгал, всего лишь опустил детали о том, что облажался.
— И провел?
— Да, закончили около часа назад.
— Тогда я все еще жду ответа на свой вопрос. Где ты, мать твою?
Блядь.
— Ну, э-э… такая забавная история получилась. Возникла необходимость провести встречу в доме Ремингтонов на севере штата, а здесь снег валит как сумасшедший, и... я застрял.
— В пробке?
— Нет... в их доме в Джампинг-Брук. — Почему бы и не сорвать пластырь. — Придется подождать какое-то время, пока в этой местности появится снегоуборочная техника, поэтому... я завален снегом... здесь... с Ремингтонами. — На линии повисло молчание. — Но, клянусь, со статьей для блога управлюсь в срок.
Тишина.
— Гарри?
— Говоришь, тебя завалило снегом в семейном доме Ретта и Эверетта Ремингтонов за неделю до Рождества? — голос Гарри приобрел особый тон. Тот самый, который давал понять, что продолжение Митчу вряд ли понравится.
— Эм... да? — отозвался Митч. В итоге это прозвучало скорее как вопрос, поскольку он приготовился услышать сказанное Гарри дальше. — Гарри?
— Дженсен, ты прямо сейчас заполучил праздничный выпуск следующего года.
— А? — Что за хрень, о чем он?
— Ты слышал меня. Куда Ремингтоны, туда и ты, с этой минуты и до дня после Рождества. Мне нужны их традиции и семейные рецепты. Я хочу, чтобы колокольчики звенели повсюду, чтобы вы повеселились на полную катушку, — ого, вот это воображение — ну, и все остальное, что положено делать на Рождество. Мы назовем выпуск «Вкус Рождества с Ремингтонами». Одно только имя обеспечит продажу журнала. Экземпляры будут с руками отрывать.
Вскочив с дивана, Митч рассеянно зашагал по гостиной.
— Гарри, это безумие. Я не могу пригласить себя на чужой праздник! — Паника нарастала в груди, ладони вспотели. Гарри еврей, и о рождественских традициях ему должно быть известно лучше, чем кому бы то ни было.
— Дженсен, скажи, насколько часто выпадает такой шанс?
— Понимаю, но…
— Это же словно гребаное тринадцатое полнолуние! Текущий год мы закрыли и поставили номер на полку, а следующий? Твоя неделя с Ремингтонами появится в каждой аптеке, супермаркете и даже в «Барнс энд Ноубл». Митч, ты же говорил, что не празднуешь Рождество. Ты сам по себе, верно? — давил Гарри, не обременяя себя деликатностью. — Чем еще тебе заниматься?
Ну, если так ставить вопрос.
Митч покачал головой.
— Нет. Нельзя постороннему человеку напрашиваться в семейный дом на праздники. Я уже и без того доставил им массу неудобств, застряв здесь на ночь. — Оглядев просторное помещение, Митч подумал, что вряд ли кого-то стеснил, однако наглеть не стоило, это факт. — Кроме того, даже если они позволят остаться, я не фотограф, а ты не можешь испортить их Рождество... или Рождество Брайана, если уж на то пошло... отправив его сюда.
— Повторю слова Брайана: фотографии в непринужденной обстановке получаются более интимными. Думаю, у тебя есть камера?
Запрокинув голову, Митч простонал:
— Гарри, Ремингтоны не хотят, чтобы кто-то навязывался на их праздник. Они действительно милые люди. Они... они заслуживают уединения.
— В таком случае ты упустишь отличную возможность, Дженсен. Для себя и для журнала. Подумай над этим, — Гарри резко завершил разговор, оставив Митча стоять в центре чужой гостиной, гадая, какого хрена ему делать дальше.
Митч потер лицо и резко замер, наткнувшись взглядом на застывшего в дверях Эверетта. Черты того не выражали никаких эмоций, что уже говорило о многом. Митч отвернулся, не в состоянии сделать вдох и боясь увидеть осуждение в темно-серых глазах.