Разумеется, Дел получил по заслугам. Развязка давно витала в воздухе. Однако, если разобраться, кого она наказала тем поцелуем, кроме самой себя?
Теперь это не теория, не домыслы. Теперь она знает, что может почувствовать с Делом, если даст себе волю — хотя бы на минутку. Теперь она никогда не сможет убедить себя в том, что гораздо чудеснее целовать его в воображении, чем в реальности.
Билет куплен, и поздно возвращать его и требовать возмещения.
«Если бы Дел так сильно не разозлил меня, — думала Лорел, оформляя десертный стол в кратком перерыве между двумя субботними торжествами, — ничего не случилось бы. Если бы не раздразнил своими вечными «Почему ты не делаешь то?», «Почему ты не делаешь это?», «Почему не питаешься нормально?»… а потом не полез бы за своим огромным, толстым бумажником, как будто…
Нет, так не честно. Я его подкалывала, придиралась. Я сама спровоцировала ссору, причем намеренно».
Лорел завершила центральное украшение на изящном верхнем ярусе белого с золотом торта «Золотые мечты». Это был один из ее самых затейливых тортов: весь словно в шелковых рюшах и спиральных завитках.
«В общем-то, не в моем вкусе, — размышляла она, украшая розетками подставку на сверкающей золотом скатерти. — Наверное, потому, что я не мечтательница.
Я — прагматик. Я не романтичная, как Эмма, не спонтанная, как Мак, не оптимистичная, как Паркер.
Если вдуматься, я имею дело с формулами. Я экспериментирую с ингредиентами и их количеством, но иногда в конце концов приходится признавать, что некоторые компоненты просто не сочетаются. А если продолжаешь тупо взбивать их, получается отвратительная мешанина. И тогда остается единственный выход: признать ошибку и двигаться дальше».
— Роскошный торт. Я принесла свечи и цветы. — Эмма поставила на стол тяжелую корзину, повернула наручные часы циферблатом к себе и присвистнула. — Надо же, точно по графику. Старые декорации убраны, новые расставлены, а Мак заканчивает предварительную съемку.
Лорел повернулась, обвела взглядом Бальный зал, удивилась, как много было сделано, пока она предавалась своим грустным мыслям. Море цветов, множество пока не зажженных свечей, столы задрапированы сверкающими золотыми и голубыми тканями — цвета, выбранные невестой.
— А Большой зал?
— Поставщики заканчивают, но моя команда свое дело сделала. — Эмма ловко расставляла на столе тонкие белые и маленькие греющие свечи, цветочные композиции. — Джек развлекает друзей жениха. Как мило, что он помогает.
— Да. Тебе иногда это не кажется странным?
— Что?
— Ты и Джек. Вы столько лет были знакомы, дружили, и вдруг — бах! — поворот на сто восемьдесят градусов.
Эмма отступила, затем снова подошла к столу, поправила розочку на какую-то четверть дюйма.
— Иногда кажется, но, когда я думаю, что если бы это не случилось, если бы все продолжалось, как раньше, мне становится страшно. — Эмма поправила одну из заколок, удерживавших копну ее кудрей. — Однако тебя ведь этот поворот не удивляет?
— Нет. Просто иногда странно, что мне это не кажется странным. — Лорел примолкла, покачала головой. — Не обращай внимания, я что-то плохо соображаю. — Она с облегчением прислушалась к голосу Паркер в наушнике. — Двухминутное предупреждение. Если я тебе здесь не нужна, пойду помогу внизу.
— Я сейчас закончу и тоже спущусь.
На ходу снимая фартук и освобождая волосы, Лорел поспешила вниз и успела на место сбора за тридцать секунд до начала церемонии. Опять не в моем вкусе, подумала она, оглядевшись вокруг, но нельзя не признать, невеста знает, что делает. Паркер уже выстроила полдюжины подружек невесты. Отливающие золотом платья с пышными юбками-колокольчиками, роскошные букеты из голубых георгинов, оттененных белыми розами. Сама невеста, сияющая от счастья, царственная в блестящих шелках с жемчужинами и стразами, сверкающими на длинном шлейфе, стояла рядом с отцом, облаченным во фрак и роскошную белую сорочку с непременным белым галстуком.
— МЖ на месте, — шепнула Паркер. — МН вводят в зал. Дамы, не забывайте про улыбки! Кэролайн, ты сногсшибательна.
— Я это чувствую. Вот и все, папочка.
— Не надо слов. — Отец прижал руку дочери к своим губам.
Паркер подала команду оркестру сменить мелодию.
— Первая подружка пошла. Голову выше! Улыбка! Ты прекрасна. И… вторая. Выше головы, дамы.
Лорел разглаживала юбки, поправляла прически, а потом стояла рядом с Паркер и смотрела, как невеста идет по усыпанной цветами ковровой дорожке.