- Сгинь, паразит, - да он уже и не слышит.
Беливикс полностью исчезает, а Сиреникс, когда ему ничто не мешает уж, погружается в благодатные волны Бескрайнего Океана и плывет на поиски чокнутого русала. Уж больно охота послушать ему пророчество.
Весь Океан подвластен Сирениксу, легко перемещается он из одной части его в другую, растворяется в воде, становясь плавно-текучим и прозрачным, словно слеза младенца, несется вместе с бурлящими потоками с ужасающей скоростью, пропускает и задерживает в себе планктон и мелких рачков-рыбешек, плещется о берег, с грохотом ударяясь о мокрые камни, забавляется, проходя через порталы, что охраняют шелки-неумехи, медуз ему напоминающие, такие же глупые, наивные и нежные, дохнут, напарываясь мягким брюшком на донные скалы, и идут на корм рыбам. Сиреникс не видит в убийствах и смертях таких ничего зазорного, ибо цикл природы неизменен и статичен, заветы Драконовы чтутся и исполняются, а боле ничего и не надо.
Русала, насколько знает Сиреникс со слов Дафны, отправили в некое измерение забвения, место, о котором никто не может сказать точно, что оно из себя представляет и чем является. Когда-то давно открыли его люди, и с тех пор засылают туда самых злостных преступников, тех, кого уж не исправит лед Омеги. Омега… С ней у Сиреникса связана отдельная история, не хочет он вспоминать, ибо неприятно покалывает она, связывает по быстро гребущим лапам и щиткам изумрудно-лазурного гребня. Никто не возвращался из этого измерения, погибал там, сгинул навечно. Но как и каким образом, никто не знал, не знает и вряд ли докопается до сути. Пугает людей измерение забвения, делают они вид, что все-то о нем ведают, но на самом деле сидит в их сердцах крепкий страх, боятся они попасть туда и кануть в неизвестность.
Сиреникс смеется над жалкими представителями рода человеческого.
Измерение забвения является частью Кристального лабиринта - места, где время и пространство сплетаются вместе в тугой узел-сеть, где каждый завиток и зацепка есть ответвление, альтернативная реальность, параллельное измерение. Кристальный лабиринт включает все “если бы”, “но” и “а как было бы” на свете, искусно вмещает их, вплетает в ткань своего платья, спицами острыми расчленяя душу и используя ее в качестве пряжи. Иллюзии или реальность - что есть лабиринт? И непонятно, то ли время искусно играет с головами случайно в лабиринт заблудших, то ли действительно направляет их в другую реальность, дает возможность начать все с самого начала или просто по-другому написать то или иное событие. Ответ может показаться страшным: иллюзия и реальность смешаны там, почти не отличаются друг от друга. Двери во многие миры образует Кристальный лабиринт: в параллельные измерения, в страны фантазий и сладких ночных грез. Огромная сеть перестраивается, меняется, перемещается каждую секунду, движется все время, расширяется и вращается. Кристальный лабиринт умело в свое время вгрызся в Бескрайний Океан, стал огромной частью его. Осторожны должны быть те, кто забрел туда намеренно или по ошибке, рискуют они остаться там и блуждать среди проходов, стен и дверей веками, столетиями. Не раз вздрагивали путники, находя за очередным проходом высохший скелет, чьи кости в прах уже превратились и легко распадаются от малейшего прикосновения. Сжимают скелеты в руках истрепанные и сгнившие страницы, пытаются начертить что-то на гладком полу, да нет в них уже жизни, сквозь пустые глазницы проходят водяные вихри.
Не очень любит бродить Сиреникс по одинаковым, на первый взгляд, коридорам, ибо Кристальный лабиринт любит запутывать, поиграть, заманить и захватить в дурманящие сети свои новых жертв, запугивает и сеет сомнения, ставит перед выбором, наблюдает за душевными терзаниями. Со змеем это не прокатывает - он-то отлично знает, что из себя представляет, чего хочет и как этого добьется. Сиреникс редко сомневается и всякий раз неодобрительно шипит, когда лабиринт напускает сизый туман на его мозг. Кристальный молодец, старается, но не ту жертву он выбрал, далеко не ту. Не поддается Сиреникс и никогда не поддастся. В этом и есть сила василиска, за что уважает и ненавидит так тайно лабиринт, старается подгадить и подловить. А Сирениксу все ничего.
Пленники измерения забвения попадают прямиком в объятия огромного чудовища, что забавляется и любуется новыми игрушками. Оставить бы им всякую надежду выбраться, но нет же, прут бравые, прут на верную погибель и смерть. Чем дальше продираются, тем сильнее вязнут-путаются в стенах Кристального лабиринта и под конец лишь понимают тщетность своих стараний. Лабиринт любит своих жертв, любит играть. Скучно ему, живому чудовищу, вгрызшемуся и вошедшему в Бескрайний Океан. Многие умерли, но русал смог продвинуться дальше.
Каким-то чудом-образом смог он выбраться из Кристального, может, потому что признал в нем лабиринт морское существо, хоть и из мира другого, пропустил, решив не мучить, ибо и так страдает Тританнус, а может, просто вдохнул вонь отходов и мутации, распробовал на вкус, ощутил чернила во рту у себя и выплюнул русала в Океан, мол, сам разбирайся с ним, мне такие не нужны. Счастлив должен быть Тританнус, да недолго ему осталось уж.
Совсем плох русал. Отравляет мусор и отходы промышленности, что вливал он в себя, потреблял на завтрак, обед и ужин. Такая грязь изменяет тело, дает новые возможности сродни волшебству, да не магия это вовсе, и рано или поздно наступает отдача, но произошла она уже после того, как одержали Винкс победу, как запер родной отец блудного сына в неизведанное измерение.
Чернильно-лиловыми узлами вьются и выступают под кожей вены и артерии, нехорошо вздуваются руки, синеет кожа, ползут по ней струпья и гнойно-зеленые язвы, пузырятся белые пупырышки. Оседает на дне легких нефть черной сажей, облепляет стенки сосудов и аорты, замедляет течение мутно-багровой, твердеющей крови, что все медленнее несется к сердцу, стучащему все глуше и глуше. Выпадают прядями волосы, кожа головы набухает и увеличивается, образуется сзади мягкая опухоль. Но хуже всего хвост. Гниет изнутри, воняет протухшим мясом, набухает, раздувается, скапливается гной внутри, слизисто-белесый. Трескается уж зеленый костяной панцирь, надламывается, исходит черными трещинами. Не умещается гной внутри, выпирает наружу. Завибрируют волны - лопнет зеленый, ничего не останется. Только голые кости торчать будут. Лопнет опухоль на голове мягкая, окончательно треснут пожелтевшие и раздувшиеся белки обезумевших глаз, выпадут волосы и вскроются гнойнички, язвы и раны, взорвется Тританнус, и не возжелают даже рыбы мяса его. Никчемная смерть, не несущая пользы.
Русал слаб. Прижимает опухшую руку к замедляющемуся сердцу и опускается на дно, морщится от боли, слышит, как опасно булькает внутри хвоста, перекатываются отрывающиеся куски протухшего мяса, видит, как черные трещины расширяются-бегут. Страх владеет им, испуг, боязнь. Не хочет с жизнью расставаться Тританнус, молит Дракона, которого всегда раньше презирал и в которого не верил, дать ему жизнь. Мнется хвост, набухает, а Сиреникс шипит, высовывая язык и качая своим прекрасным гребнем.
Обезумевшим взглядом смотрит Тританнус на змея, что волнует воду своим упругим переливающимся хвостом, смотрит прямо в его водянистые зрачки, тянет руки, да тут же без сил опускаются они. Слаб Тританнус, слаб и помрет скоро.
- И зачем? Отравил себя только и дохнешь теперь мучительной смертью.
- Кто ты? - Тританнус не говорит вслух, еле губами трескающимися шевелит, но Сиреникс понимает его и без слов.
- Не узнаешь, за кем гонялся? - смеется змей. - Чей секрет так яростно выпытывал? Тряс всех, кого угодно, собирал по крупицам информацию да малых успехов достиг. Не признаешь?
- Не охотился я за тобой! - в глазах Тританнуса полный испуг, все сильнее прижимается к дну морскому, замирает. Дрожат руки, холодеют, хвост разбухает. - Я хотел разгадать секрет Сиреникса, чтобы пройти в Бескрайний Океан, но морские змеи меня…
- Присмотрись и узри простую истину, тот-кто-чокнулся-и-посягнул-на-божественное.