- Ты – Аватара. И знаешь это. Но бежишь от сути своей. Сделай то, что мечтала. Ты – Его воплощение. Ты, а не Фарагонда. Ты знаешь, что она скажет. Но творить тебе.
- Тебе-то в чем выгода с этого? – Блум не улыбается, а с рук ее льется огонь. Огонь истинный, божественный, что жарит сразу. И ожоги от него не проходят. Сиреникс не приближается ближе, ибо знает, что его спалят, и бока вечно будут болеть, сотни лет пройдут, пока Океан исцелит и лед приложит. С ней мечтал Сиреникс слиться воедино. В ней мечтал будоражить божественное хвостом. И слился, и будоражил. Но Дракон сам решает, с кем быть ему или нет. И Блум остается там. Пожаром, вулканом, валькирией.
- Мне скучно.
- И только?
- А разве еще что-то движет бессмертными?
Блум не верит. Но тянет руки и познает свою силу. Огромную, всевозможную. Она – творец, и с рук сочатся желания.
- Трансформация новая, Энчантиксу подобная, восстань из пепла, сейчас окрепни! – голос Блум другой. Не наивная девочка, но могущественная Аватара. Здесь она в истинной сути своей. Здесь с ресниц капает магма, а с рук льется лава, и сердце горит огнем. Она – пожар, трупы и конец миров. Блум рождает, кует и отпускает. Сиреникс наблюдает с неким благоговением даже. Он всегда хотел зреть, как совершает Творец.
«…трансформация новая из искры зародится».
С языка ядом стучит пророчество.
Блум поднимается на уровень, недоступный смертным. Ее кожа слезает, а кровь омывает ступни. Ее глаза накаляются, и фея кричит утробно, потому что желала того всю свою жизнь. Она стала собой и собой поднялась, но не способен человек вынести столь долгого погружения, потому с тяжестью падает вниз и с огнями шестью. Для подруг и себя.
В норму приходит во дворе Алфеи. Винкс смотрят обеспокоенно, но Блум одаривает подруг теплым светом, и они принимают дары.
В это же время там, где миры сходятся крестом, трансформация переговариваются, поют на истинном языке. Чармикс и Глумикс замирают, прижавшись друг к другу, Энчантикс ведет за собой собратьев, словно войско, а Сиреникс… Сиреникс просто смотрит на огненные сполохи, вспышки света. По мирам, по границам прокатывается взрывная волна, и плохо становится многим медиумам. Душевнобольные прыгают из окон, суицидники режут вены. Некроманты шепчут молитвы. А перед ними из пожарища спускается птица. Ало-красная, с хохолком, рвущимся вверх, словно пламя, с черным вокруг и под клювом, золотым таким, металлическим, словно цельный сплав. Красный кардинал.
Трансформации читают нового собрата и не могут сдержать удивления.
Новое превращение, как и они, бесполо. Но если в них, в огромных и древних, склонность к могучему, мужскому началу, то в кардинале чувствуется теплое, мягкое. Женское. Создание новых трансформаций выдается так редко. Но они лицезрят, они приветствуют и они принимают.
- Назови свое имя, - торжественно вещает Энчантикс.
- Блумикс, - голос у птицы мягкий. - И я очищаю. Я изгоняю змея.
Сиреникс смеется. Блумикс, новое, неопытное, еще ничего не ведающее, не знает своего места, положения и всей своей силы. Она со временем научится. Она познает мощь и свои возможности. Красный кардинал приветственно долбит дерево золотым клювом.
Пророчество завершилось.
Миры открылись.
Трансформация… зародилась.
Комментарий к Пророчество
В тексте используются диалоги из третьей cерии шестого сезона.
========== Малиновый секс ==========
У Сиреникса был секрет. Не огромный, а средней такой величины. Таких секретов у них, Древних-то, всегда был вагон и маленькая тележка. И если Сиреникс вдруг раскрыл вам какую-то тайну, не спешите радоваться, что раскрыли сущность этого гада, - он такое, знаете ли, никому не позволит сделать.
И все же тот секрет был. Заключался он в том, что никто не запоминал его истинный человеческий облик.
Трансформациии - чистейшие метаморфы, могут принять какой угодно облик: лишь бы им нравилось. Но у них есть два основных: животный, их истинная суть, и человеческий, который превращения используют для общения с людьми. Их участие должно оставаться тайным. Свою внешность трансформации хранили с пристрастием богачей.
Человек мог запомнить факт участия трансформации в его жизни. Животный облик - частично и в общих чертах. Человеческий - никогда. Если только превращение не возьмет в руки контроль над этим процессом и не разрешит человеку запомнить свою внешность.
Трансформации весьма редко делают исключения. Сиреникс в свое время позволит Дафне. Но Валтору разрешил только в самом конце, когда белокурая девушка развела их пути. Тогда мага буквально через несколько дней победила Команда Света, и он долгие семнадцать лет тосковал, запертый в глыбу льда, на Омеге. Потом, когда его случайно выпустили Трикс, демон в антимир пару раз наведался. Но змея не нашел. Черт знает, то ли тот прятался, то ли плавал на другом краю Океана. Но это все было потом.
А сейчас Валтор лежал в гостевых покоях королевского дворца Домино, отдыхая после утомительного бала, и ждал, пока Сиреникс выйдет из душа. Странно, конечно, что змей, состоящий из воды, вдруг решил сполоснуться. Но демон особо не зацикливался на причудах своего, гм, друга, - этих Древних вообще понять невозможно. А Сиреникс еще был одним из самых адекватных…
Стукнула дверь, Валтор поднял глаза и уронил челюсть. Если на бал змей пришел в облике молодого человека с чудесными вороными волосами до пояса, то теперь перед демоном стоял мужчина средних лет крепкого телосложения, с серебристыми волосами до плеч, плавно переходящими в бирюзовый оттенок.
- Это… Это твой ведь истинный облик, да? - спросил Валтор с некоторой долей восхищения. Змею, видимо, доставляло удовольствие всякий раз лицезреть выражение лица демона и слушать его удивленные интонации. У каждого свои причуды.
- Да, тот-что-видит-меня-в-“первый”-раз, - кивнул Сиреникс. - Ты еще хочешь того, о чем попросил меня на балу?
Былой настрой Валтора начал потихоньку угасать. Просто раньше Сиреникс жестко имел демона исключительно в змеином обличии. А Валтору хотелось немного разнообразия. Просто… Нет, всякий раз секс с превращением был новый, дикий и невероятный, но происходил на условиях змея и в мире змея, а маг хотел хотя бы раз испытать наслаждение на своей территории - в обычном и нормальном мире.
Будучи демоном, Валтор невероятно ценил человеческий мир, человеческий образ жизни, человеческие привычки и вообще все человеческое. Может быть, потому что сам отчасти был простым смертным, а может, просто любил на свой манер и подсознательно хотел, чтобы и Сиреникс оценил прелести жизни магиксян.
- Да, хочу, - кивнул демон. - Неужели ты прям никогда не имел никого в человеческом облике?
Сиреникс покачал головой. На его теле не было полотенца, которое закрывало бы нижнюю часть тела. С нечеловечески бледной кожи, имевшей болезненный оттенок (хотя на змее это смотрелось очень естественно и даже великолепно), на дорогие полы струилась вода. Член у Сиреникса был внушительным, длинным, что даже Валтор, предпочитавший женские достоинства, оценил.
Сиреникс усмехнулся и без всяких прелюдий повалил Валтора на кровать, задышав морской солью и соснами демону в шею, в которую тут же и впился острыми клыками, словно какой-нибудь хренов вампир. Именно это Валтору и нравилось: никаких унижений, фальшивых нежностей и ласк, на которые так легко ведутся женщины. Сиреникс, будучи бесполым существом, был абсолютным мужчиной. Сиреникс брал грубой силой. Сиреникс рвал. Сиреникс причинял боль. Лучшие садисты казались по сравнению с ним неумелыми учениками.
Но все же сегодня у Валтора появился шанс хоть немного потроллить змея.
- Подожди, - прошептал демон, когда любовник уже хотел перевернуть его на спину. - Ты что, собрался прям так входить в меня?
- А разве нужно что-то еще? - В голосе Сиреникса послышалось… недоумение.
- Мой анус, конечно, уже разработан с помощью твоих экспериментов, но одно дело, когда творишь боль в облике змея, а другое - когда трахаешь в человеческом обличии. Тут есть свои нюансы, - усмехнулся Валтор.