— Я ничего не вижу, — сказал Гром.
Скарлетт подошла к другому борту и посмотрела через ограждение. Ничего. Она вернулась к Грому.
— Наверное, действительно лягушка или крокодил. — Она покачала головой. — Прости. Это нервы. Просто после всего того…
— Не стоит. Я все понимаю. Вернемся внутрь. Здесь недолго и воспаление легких подхватить.
Скарлетт кивнула. Однако у самой двери каюты она бросила последний взгляд через плечо… и ее сердце замерло.
Над самой палубой на лестнице она увидела очертания головы. Вспышка молнии позволила ей разглядеть лицо.
Обезображенное, покрытое шрамами, уродливое лицо чудовища.
Это был Яхья.
ГЛАВА 42
— Не двигаться! — приказал Яхья, поднимаясь по лестнице с направленным на них АК-47 в руках.
— Ты же убит! — воскликнула Скарлетт, не веря собственным глазам.
В новой вспышке молнии она увидела, что он и в самом деле похож на покойника. Лицо его было мертвенно-бледным, губы, грудь и живот залиты кровью.
Как он мог здесь оказаться? Как? Это невозможно!
Страх и замешательство быстро сменились злостью на себя. Надо было убедиться в его смерти. Добить еще одной пулей, как забивают кол в сердце вампира.
— Сэл… — пробормотала она. — Сэл сказал, что застрелил тебя. Я видела твой труп…
Искалеченные губы Яхьи скривились в слабой усмешке:
— Полагаю, вы недооценили мою волю к жизни, мисс Кокс. Как я уже говорил, у меня есть красавица-жена и дочь, и я очень хочу снова их увидеть. Может быть, любовь все же сильнее смерти, а? — Он закашлялся кровью и утер рот рукавом. — Или радикал, экстремист… или как вы там нас называете?., не способен любить? Наверное, вам, американцам, хотелось бы в это верить. Как там сказал один из ваших великих классиков? «Если нас уколоть — разве у нас не идет кровь? Если нас пощекотать — разве мы не смеемся?» — Он сделал многозначительную паузу. — «А если нас оскорбляют — разве мы не должны мстить?»[13]
— А если мы в вас стреляем, — встрял Гром, — вы должны умирать, черт побери!
Яхья направил автомат на него.
— Остроумно, мистер Янг. Однако мы немного заболтались. Поставьте мешок на палубу и откройте дверь в каюту. Пошире.
Гром посмотрел на Скарлетт. Она не знала, что и сказать.
— Она вам не поможет, мистер Янг, — сказал Яхья. — Делайте, что сказано. Мое терпение на исходе.
Гром положил мешок с фруктами и открыл дверь нараспашку.
— Хорошо. Теперь отвяжите веревку, которая держит гамак. И без глупостей. Если я увижу, что вы пытаетесь добраться до оружия, пристрелю обоих.
Гром вошел в каюту и развязал узел, державший полотняный гамак. Ближний к нему конец гамака упал на пол. Гром отцепил другой конец от балки и вышел на палубу, неся в руках полутораметровый моток плетеной веревки.
— Благодарю, — сказал Яхья. — Теперь бросьте ее мне.
Гром подчинился, и боевик поймал веревку свободной рукой. Опустив автомат, он вынул из-за пояса нож и принялся резать веревку пополам. Скарлетт подумала, что это, возможно, подходящая возможность броситься в атаку. Но в ней было всего пятьдесят пять килограммов веса. Ну, может, пятьдесят шесть, если считать с намокшей одеждой, и никакого серьезного ущерба она нанести не могла. Не говоря уже о том, что Яхья находился в добрых пяти метрах, и времени у него было более чем достаточно, чтобы успеть поднять автомат и прошить ее очередью. Он закончил работу и бросил ей кусок веревки.
— Теперь будьте добры, свяжите запястья мистера Янга за спиной, — распорядился Яхья. — И покрепче. Я потом проверю.
Скарлетт лихорадочно обдумывала другие варианты, но под дулом автомата выбор был невелик. Она неохотно стянула запястья Грома за спиной.
Яхья подошел, как следует дернул узел и улыбнулся:
— Очень хорошо, мисс Кокс. Теперь развернитесь.
Она сделала, как было сказано, и почувствовала, как веревочная петля трижды обернулась вокруг ее запястий, а потом глубоко врезалась ей в кожу.
— Зачем вы это делаете? — спросила она. — Все мертвы. Все кончено.
— Еще ничего не кончено, мисс Кокс. Полагаете, потеря нескольких человек как-то повлияет на планы «Аль-Каиды» или на нашу решимость? У нас есть еще тысячи, готовые умереть во имя Аллаха.
— Что вы собираетесь с нами делать?
— Думаю, вы и сами знаете ответ… — он зашелся в сильном приступе кашля, утер окровавленные губы ладонью и вытер руку о рубаху.