– Да, самое прекрасное чувство, какое соединяет мужчину и женщину.
– А я думала, самое прекрасное чувство – это любовь.
– Ох уж эти исполнители диско поло. «Я люблю тебя». «Я жить не в силах без тебя». «И я тоскую по тебе смертельно». Нет, Малинка, самое прекрасное чувство – это дружба…
– А где же поцелуи под дождем? Прогулки по только что выпавшему снегу и первый танец вдвоем?
– Ты не дала мне закончить. Говоря «дружба», я имел в виду чувство, обогащенное эротическим элементом. То есть эротическую дружбу. Идеальную в нашей ситуации. Что ты на это?
– И что ты на это? – деловито осведомилась Эва. Она прибежала сразу же после моего отчаянного звонка.
– Сказала, что мне нужно подумать.
– Ничего себе.
– Что ничего себе? Что ничего себе?! – завопила я. – Я хотела выйти из этой ситуации, сохранив лицо.
– Надо было бросить ему в рожу обручальное кольцо и хлопнуть дверью!
– И замерзнуть в горах? Мне нужно было дождаться утра. Из Закопане я уехала первым поездом. Все остались. Наверное, сейчас сплетничают, что, мол, я слиняла. Всякие домыслы строят.
– Вот уж впрямь главная проблема, – фыркнула Эва. – Домыслы…
– Нет, главная проблема – это разрыв с Ра-фалом. Из-за тебя, – разрыдалась я.
– Малина, это был тест. Он ушел, потому что не любит тебя. Понятное дело, Рафал, а не тест.
– Но я люблю его! У меня сердце болит, в желудке лжет, руки дрожат.
– Сколько кофе ты выпила? – поинтересовалась Эва.
– Пять. И три чая. Рассказать тебе все мое меню?
– Это никакая не любовь, а кофеин. Возможно, еще страх перед пустотой. Как определила бы Иола.
– Да мне плевать, как это называется! Я чувствую, что люблю его и умру, если он не женится на мне!
– У тебя же у самой были сомнения, выходить за него или нет, а сейчас вдруг ты впадаешь в такое отчаяние.
– А может, до меня только сейчас дошло, что это Он!
– Если бы это был Он, то не испугался бы отсутствия счетов у твоего отца.
– Он нисколько не испугался. Ведь когда он делал мне предложение, он вовсе не рассчитывал ни на какие счета, потому что еще не знал моего отца.
– Он, должно быть, боится, что у твоего старика не все в порядке с головой.
– А разве не так? – закричала я. – Разве твой отец рассказывает о кораблях, груженных золотом?
– Нет, потому что он знает только пять фраз: «Когда обед?», «Когда ужин?», «Где газета?», «Освободи уборную» и «Переключи на новости».
– По крайней мере он предсказуем. И не ломает тебе личную жизнь.
– Мне – нет, скорей маме. Малина, да не плачь ты. Может, Рафал вернется. Может, он просто тогда слишком много выпил.
– Он почти совсем не пил.
– Или слишком мало. Еще не все потеряно. Ведь люди не разрывают помолвку одним махом. Тебе нужно подождать.
Я выдержала три дня. Потом позвонила, якобы хочу отдать обручальное кольцо.
– Малинка, а я как раз собирался звонить тебе. Спросить, как ты себя чувствуешь.
– Нормально, – выдавила я, тронутая его несказанной добротой.
– Это здорово. Ты все обдумала?
– А ты?
– Я? – удивился он. – Я это уже сделал раньше. И хотел бы зайти к тебе.
– Хорошо, когда? – Мы с ним спокойно поговорим, и, может, он поймет, какую совершил ошибку.
– Завтра. Представляешь, я могу вернуть кольцо, и с меня удержат только пятнадцать процентов.
– Классно…
Почему это прозвучало так жалобно?
– Ты – настоящий друг. Другая бы торговалась, может, даже мстила бы.
– Можешь быть спокоен, Рафал. За что тебе мстить? За то, что ты разорвал помолвку, причем на праздновании Нового года?
– Ну ты же знаешь, какие бывают девушки. Приходится прикидываться. А с тобой не нужно.
Еще минута, и я не знаю, что с ним сделаю.
– Ладно, приходи завтра, так как потом я ненадолго уеду.
Он пришел, забрал кольцо и ушел. А я решила что-то сделать со своей жизнью. И начала с носа. Сейчас я продемонстрирую его миру и Рафалу. Рафал. Увидев меня, он сразу услышит ангельский благовест.
15.02. He услышал. Он пришел с какой-то пышнотелой бабищей. У нее был здоровенный носяра и цветастое платье. Со мной он поздоровался чуть ли не между прочим. И как тут не верить в тринадцатое число!
Эва, как всегда, была права. На мой нос никто не обратил внимания. Сейчас каждый занят собственным. Люди думают о защитах, о работе, о деньгах. Мне тоже пора начать, иначе запахнет переносом срока защиты. Ладно, начинаю с понедельника. А на Рафала мне глубоко наплевать.
29.02. Удивительный день. Добавочный, високосный, последний в этом столетии. Очень хорош для раздумий и обетов. Но какой я могу дать себе обет, если не знаю, чего хочу? Хочу быть счастливой.