– А может быть, с кем-нибудь новым, – высказывает предположение Ирек, напрягая очередную порцию мышц.
– Интересно, чем они занимались целую ночь… – Мама поглаживает желтый шлафрок.
– А как дела у тебя и у папы? В последнее время вы на целые дни запираетесь в спальне.
– Ты так думаешь? – загадочно улыбается мама, поворачивая голову в другую сторону.
– Что вы там делаете? – спрашивает Ирек. – Ты расскажешь мне, мама?
Загадочный взгляд мамы и финальные титры.
Почему люди смотрят такие дурацкие фильмы? Почему я смотрю? К счастью, есть и другие сериалы.
10.08. Позвонил Вальдек:
– Привет, крошка. Это Вальди звонит.
– Привет, Вальди.
– Как дела?
– Помаленьку.
– А как переезд?
– Нормально.
– А все остальное?
– Тоже нормально, помаленьку.
– Ну и хорошо. Тогда пока.
И он положил трубку. Прежде чем я собралась раскинуть мозгами, чтобы понять, в чем смысл этого разговора, телефон заверещал снова.
– Это опять я.
– Узнала.
– Я вот хочу тебя спросить… – долгая пауза, – не хочешь ли ты сходить со мной в кино посмотреть какой-нибудь фильм.
Ну и ну. Свеженький моделин. Прямо из писчебумажного магазина.
– В кино??? – я не скрывала изумления.
– Ну да. Мне показалось, что ты любишь кино. Так как? Принимаешь приглашение?
Я бросила взгляд на пустой кошелек, а потом устроила короткую экскурсию в будущее. Сперва мы пойдем в кино. Потом на пиво. Потом, возможно, на дискотеку. Вальди влюбится, а я? Использую его как моделин, которым залеплю место, оставшееся пустым после Рафала и Прекрасного Незнакомца? Это не есть хорошо. Второй вариант. Я влюбляюсь, подзалетаю, а дальше все как в новелле Иолы о молодом красавчике. Тоже не есть хорошо. Ладно, разрешу эту проблему честно и без уверток. К сожалению, слишком поздно.
– Слушай, Вальди, – начала я, – ты классный парень, перед тобой большое будущее. А я? Говорить неохота. Мешок проблем, истинный ящик Пандоры.
– Я хотел лишь пригласить тебя в кино, – отвечал Вальдек, – а ты мне про ящики…
– Но ты же не любишь кино, – принялась я объяснять. – А раз ты идешь на такую жертву, это значит, что я тебе нравлюсь.
– И что в этом худого?
– Ничего, только…
– Только невежде вроде меня рассчитывать не на что? Это ты хотела сказать? Небось думаешь: «Этот Вальди симпатяга, но глуп, как матрац, так что лучше держать его на расстоянии».
– Вовсе я так не думаю!
– «В кино не ходит, в ящиках из Памдоры не сечет», – продолжал Вальдек. – Небось, ты чувствуешь себя выше и умнее, чем Вальдус Лопухевич, да?
– Но…
– Мечтаешь о большой любви, но не с тупарем.
– Да не мечтаю я…
– И потом приходят такие и говорят о толерантности. Да нет ничего более унижающего, чем эта ваша толерантность.
– Да никакая я не толерантная! – только и успела я вставить, потому что Вальдек не унимался:
– Это уж точно. Потому что если бы ты была толерантная, то пошла бы в кино. А если тебе не хочется со мной ходить, то сказала бы: «Вальдус, ты отличный парень, но я люблю другого».
– Именно это я и пытаюсь тебе сказать! – рявкнула я. – Мне нравится другой. Может, это и не любовь, но…
– Ты ходишь с ним?
– Нет.
– У тебя есть свободное время?
– Есть.
– Так что тебе мешает пойти со мной в кино?
Действительно. Что мне мешает?
– Не знаю.
– А я знаю. Ты просто не хочешь общаться с плебсом. Плебс хорош на картинах Брейгеля, и пусть там и остается, да?
– Ты знаком с Брейгелем? – изумилась я.
– Лично нет, – пошутил он.
– Но с картинами?
– Знаком. И с Брейгелем, и с Моне, и с Клим-том. Прежде чем поступить в Академию физвоспитания, я жил с того, что делал копии. Короче, насмотрелся всех этих Пикассо и прочих. Но сильней всего мне нравился Брейгель.
– Невероятно.
– Вот ты и выдала себя. Для тебя я Вальдус Матрац. С таким можно потрепаться в кафе, можно позволить перетащить шмотки, и на том конец. А когда оказывается, что он знает нескольких художников, сразу же удивление. «Невероятно, – передразнил он мой голос, – а у тебя нет в загашнике еще каких-нибудь фокусов? Может, ты ногами умеешь жонглировать?»
Он на несколько секунд замолчал. А я? Что я могла сказать?
– Жаль, Малина, – вздохнув, произнес он. – Ты мне по – настоящему нравишься. Но пора возвращаться на свою полку. Ничего не поделаешь. Вены я себе резать не стану. Ну что ж… Успехов тебе в жизни.
Он положил трубку, а мне стало жутко не по себе. Может. Вальдек в чем-то и прав? Может, я и вправду делю людей на категории? Нет, неправда, просто мне Вальдек не нравится. С этим я ничего поделать не могу, ну не нравятся мне люди, которые полжизни проводят в тренажерном зале и в солярии. Но все равно я чувствую себя виноватой. И нервничаю. Нужно как-то расслабиться, забыть. Вот только как?